CoverUP

С тех пор Ева принимала только душ, а Адам отвел её к психотерапевту. На самом деле он собирался отвезти её прямым ходом в психушку, но передумал, решил сначала попробовать мягкую терапию. Наверное, кто — то ему посоветовал, Ева точно не знала. Она не сделала ничего плохого, никому не мешала и была в эти дни счастлива. Она не сказала приятной женщине с мягким круглым лицом, слишком простым, чтобы, по мнению Евы, проникнуть в самые потайные уголки её души, о том, что произошло накануне её «мокрого протеста». О том, как грязная, пахнущая немытым телом старуха на прекрасной аллее, где вечером Ева сидела на веранде уютного кафе за чашкой кофе, протянула свои скрюченные коричневые руки с когтями, и сквозь ажурные зигзаги решетки, отделяющей кафе от остального мира, дотронулась до девушки. Она что — то приговаривала, эта жуткая старуха, но Ева её не слышала. В то же мгновение липкий, холодный пот выступил на всем её теле, она начала задыхаться, с трудом проталкивая воздух в себя, невидимой сетью Еву накрыла невероятная слабость. В руках старухи словно открылся перекачивающий из Евы в этот полутруп канал, по которому уходила молодость и жизненная энергия. Девушке показалось, что она умирает. Как Белоснежка, которой нищенка вручила отравленное яблоко.

Тут же молодой симпатичный официант, обслуживающий Еву, подскочил, прогнал злую ведьму, испугался за резко побледневшую девушку и предложил вызвать «Скорую помощь». Она отрицательно покачала головой, ей хотелось только одного — поскорее добраться домой и смыть с себя эти отравляющие прикосновения. Убрать дыхание старости и тлена со своего тела. Ева даже смогла расплатиться за кофе, и держала себя в руках всю дорогу домой.

Плотно закрыв за собой входную дверь в квартиру, она ожесточенно сорвала с себя блузку, настолько ожесточенно, что пуговицы летели в разные стороны. Захлебываясь в рыданиях, стащила с себя джинсы, бюстгальтер и плавки. Всю одежду она выбросила с балкона на улицу, потому что не могла терпеть её рядом с собой даже в мусорном ведре. Физически не могла. И наполнила ванну.

Все, что было до того, как она включила кран с водой, Ева не стала рассказывать круглой мягкой докторше. Та внимательно слушала, потом задавала какие — то вопросы, как показалось Еве, абсолютно дежурные. Словно врач насмотрелась сериалов по телевизору и решила поиграть в психотерапевта. Адам же поверил докторше, о чем — то они с ней говорили, и с тех пор в его взгляде на Еву появилось это ужасное сочетание тревоги и раздражения. Словно докторша сообщила ему о смертельной болезни сестры. Самое неприятное было в том, что как раз тогда Еву и уволили за прогулы, и получилось так, что она оказалась совершенно зависимой от брата. И вынуждена была хоть немного, но показать свою причастность в этой игре «Спаси ненормальную Еву». Впрочем, соскочила она с неё довольно быстро и удачно. Адам еще какое — то время приставал к ней с просьбами ходить на сеансы, как он называл эту неловкую и глупую игру, в которую его пригласила эта врач, насмотревшаяся по телевизору сериалов про психотерапию. Но Ева несколько раз поплакала, и он отступил. Потому что с детства не мог выносить её слез. Тихих, редких, молчаливых, но таких пронзительно безнадежных, что у него сразу сердце останавливалось. Адам готов был сделать все, что угодно, лишь бы она перестала плакать. Он очень любил и жалел Еву.

Она не была стервой, всеми средствами добивающейся своей цели. Просто не считала себя больной, больными были как раз все эти люди, грязные, старые, гниющие, которые ходят по улицам, как ни в чем не бывало. Они смеялись, дотрагивались до людей красивых и молодых, хотя не имели никакого права распространять заразу на тех, кого еще не тронул этот ужасный смертельный вирус. Вирус старости.

— В «бантике», — в голове у Евы успокаивающе возник голос татуировщика, — нет никакого глубинного философского смысла. Это скорее придает некую пикантность, небольшой эмоциональный окрас. Подчеркивает женственность, грацию, нежность и свежесть образа. По моему опыту, чаще всего его выбирают совсем молодые девушки. Ещё такую татуировку мужчины подсознательно расшифровывают, как сигнал готовности к романтическим приключениям и любви. Не беспокойтесь, «бантик» не имеет абсолютно никакого негативного подтекста.

Ева бросила еле заметный взгляд на свежую татуировку. Как раз то, что нужно. Свежесть, нежность, грация. И никакого негативного подтекста. Это воплощенная она сама, Ева.

Завертелась круглая дверь на вход, и её тут же захватили волны такого любимого запаха: новых вещей, разнообразного парфюма и крепкого эспрессо из притаившихся среди бутиков кофеен. Татуировка радостно защипала от восторга, словно тоже радовалась, что наконец — то оказалась на своем месте. Ева и «бантик» по-настоящему расслаблялись и были счастливы только дома или торговом центре.