Curiositas. Любопытство

В иудео-христианской традиции наиболее ранние примеры апокалиптических сочинений прослеживаются с конца V столетия до н. э., когда, как учит Талмуд, каноническое иудейское пророчествование исчерпало себя с уходом последних пророков – Малахии, Аггея и Захарии[446]. Но пророческие видения продолжали жить, хоть и звучали не из единственных уст, и произносились не пророком, оглашающим свое имя, а безлично или под именами, заимствованными у древних мудрецов. За исключением Книги пророка Даниила, все прочие новые пророческие сочинения стали составной частью Аггады, свода иудейских текстов, главным образом талмудических, раскрывавших запретные темы. Классическая пророческая литература описывала события, которые произойдут из-за неправедных поступков людей, и случится это, когда наступит конец времен и возвещено будет о приходе незакатного золотого века. В этих катаклизмах языческие царства настигнет крах, а избранный народ ждет искупление и возвращение из изгнания в Землю обетованную, после чего установятся повсюду мир и справедливость. Не отвергая эти предвестья, новые пророки объявили войну: не только смертную вражду Божьего народа и неверных, но и грандиозную битву сверхъестественных сил добра и зла. В ранних библейских пророчествах Искупителем выступал сам Господь; в более поздних сообщалось о пришествии Мессии, который воплотит в себе человеческое и божественное начала. Эти новые пророческие писания, безусловно, должны были питать веру, зарождавшуюся в последователях Христа.

Ветхий Завет учит, что общение человека с Богом возможно только при жизни. После смерти – в царстве, где, в соответствии с иудейской традицией, язык под запретом, – связь с божественным прерывается. «Ни мертвые восхвалят Господа, ни все нисходящие в могилу» (Пс 13, 25), – сказано в Псалтире. Все, что можно совершить в угоду Господу, осуществляется, пока мы пребываем в земном мире, или никогда. Но в I веке до н. э. среди иудеев стали распространяться некоторые более обнадеживающие представления. Существование загробной жизни, воздаяние за дурные и благие дела и идея телесного воскрешения (все это, хоть и в зачаточном виде, прослеживается в канонических текстах) стали постулатами иудейской веры. Через них утверждалось божественное присутствие даже после умирания плоти, людям было обещано бессмертие, и это наполняло огромной значимостью все, что человек совершал в настоящем. Убеждения древних, усвоенные и преображенные в череде экзегетических версий, вершиной которых является Откровение Иоанна Богослова, служат стержнем дантовской «Божественной комедии». В представлении Данте, мы, живущие, в ответе за свои поступки и за свою жизнь на земле и выше и сами готовим себе воздаяния и кары, покуда движемся по жизненному пути к неизбежному концу. Тем самым декларируется главный принцип пребывания личности в этом мире. Поэт полагает, что в последующей жизни мы не обречены на немоту: мертвые сохраняют дарованную им способность говорить и могут выразить словами все, что с ними произошло.

Ислам сулит после смерти кары неверным и блага верующим. «Мы приготовили для неверующих цепи, оковы и пламя. / А благочестивые будут пить из чаши вино, смешанное с камфарой. / Рабы Аллаха будут пить из источника, давая ему течь полноводными ручьями. / Они исполняют обеты и боятся дня, зло которого разлетается. / Они дают пищу беднякам, сиротам и пленникам, несмотря на любовь к ней. / Они говорят: „Мы кормим вас лишь ради Лика Аллаха и не хотим от вас ни награды, ни благодарности! / Мы боимся от своего Господа того Мрачного и Томительного дня“». Страх принесет пользу: когда умрет плоть, Всевышний вознаградит верующих одеждами шелковыми, креслами, чтобы в них возлежать, тенистыми деревьями, плодами, блюдами серебряными и чашами с имбирной водой, кои подавать будут юные отроки, блистательные, точно жемчужная россыпь. В XII веке Ибн Араби пояснял, что про́клятые «в столь безобразные формы вмещены будут, что обезьяны и свиньи покажутся того краше». Накопление богатств препятствует вечному блаженству: Абу Хурайра, сподвижник Мухаммада, донес до нас слова Пророка о том, что верующие, если они бедны, войдут в рай на полдня раньше богатых[447].