d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

Доберман решил не церемониться: он откроет дверь, пошлет того, кто решил нарушить его покой и отправится… в катакомбы, например, или в еще какой-нибудь бар.

Он решил. Но его решения уже давно не приводятся в действие.

Открыв дверь, Доберман увидел того, кого и следовало бы ожидать. Мужчина оперся рукой о дверной косяк, внимательно оглядывая девушку, со скрещенными руками на груди и проникновенно злым взглядом. На губах Сальваторе появилась хищная улыбка, какая была тогда в парке, когда он дрался возле мемориала. Настроение его, несмотря на появление Гилберт, не ухудшилось, а даже улучшилось: снова поругаться, потрепать друг другу нервы, поклясться в ненависти – ну, чем не развлечение? Вскоре это уже образом жизни у них может стать.

Елена демонстративно скинула руку парня с дверной ручки и прошла в квартиру, как бы невзначай близко пройдя мимо него.

Слишком близко.

Настолько близко, что он учуял аромат ее духов.

— Я, конечно, понимаю, что наглость — второе счастье, — дверь он закрывать не стал. Только медленно повернулся в сторону Елены. — Но даже для тебя это уже слишком.

Елена подошла ближе к мужчине, внимательно его рассматривая. Сальваторе себя почувствовал экспонатом в музейной выставке. Девушка потянулась к двери спустя несколько мгновений и закрыла ее.

— Я не собиралась к тебе идти, — уверенно произнесла она, расстегивая куртку и не сводя пристального взгляда с Сальваторе.

Они смотрели друг на друга в упор. Глаза в глаза. И никто не желал проигрывать эту игру. Зрительный контакт пробуждал огонь в душе, дрожь по всему телу. Эта энергия им обоим начинала нравиться — только благодаря ей они чувствовали себя по-настоящему живыми.

— Да что ты! — он усмехнулся. — И как же тут оказалась, милая? Адреса попутала?

Девушка скинула куртку с плеч и, развернувшись спиной, повесила вещь на вешалку. Сальваторе не сводил взгляда с нее, с этой стервы в слишком коротеньком платьице, достаточно обтягивающим, нужно сказать. И Деймон, чувствовавший еще пару часов назад стыд перед лучшим другом, теперь забывал вновь о своих принципах. Он концентрировался лишь на внешности этой дряни, снимающей сапоги со стройных ног, позволяющей себя разглядывать.

— Не попутала, — слишком долгий ответ. Елена разулась и плавно повернулась. Завитые волосы были небрежно растрепаны, они спадали на плечи, на которых Сальваторе не раз оставлял свои росписи в виде синяков. — Нам надо поговорить.

Деймон, наконец, оторвался от стены и сделал шаг навстречу девушке. Та была страстной, привлекательной…

Но больше не отчаянной. И это уже не так сильно привлекало как раньше.

— Девочка, — он приблизился к ней и прошептал над самым ухом: — ты решила перейти не те границы.

— Ты должен исчезнуть из нашей жизни, — выплюнула она, даже не шелохнувшись. Раньше она дрожала в его руках. Раньше в ее взгляде был страх, смешанный с безумным желанием убежать как можно дальше, исчезнуть и больше никогда не появляться в его поле зрения. А теперь вот она ведет себе нахально, нагло, вызывающе! Сальваторе отстранился от девушки. Он прекрасно понимал: в их общении все от начала и до конца иррационально. Черт возьми, но противиться он этому не мог. Ему нравилась игра, которую они начали еще тогда, в метро, и продолжают до сих пор, каждый раз повышая ставки и усложняя правила.

— Из-за тебя все рушится, — сквозь зубы процедила Гилберт. Маска неприступности и бесчувственности держалась надолго. Искренние эмоции снова стали выходить из-под контроля. — Я не могу быть с Тайлером, не могу смотреть ему в глаза, не могу разговаривать с ним. И вчера вечером у нас все было бы хорошо, если бы не ты!

Ее голос еще не сорвался, но он уже начал становиться громче. И в ее взоре была эта строптивость, которая подкупала его с самого начала, за которой скрывалось лишь одно: «Усмири меня».

— Ты поступил жестоко со мной. С Тайлером. И лучший способ искупить свою вину для тебя — исчезнуть, — она нагло смотрела на него. Ее глаза были подведены черным карандашом, хищный взгляд впивался, приковывал внимание, заставляя падать в бездну соблазна.

Он ничего не говорил. Молчал, предоставляя возможность высказать сразу все. Гилберт, осознав, что пауза затянулась, выдохнула и произнесла уже более смиренно:

— Послушай, я ценю то, что ты сделал для меня. Но… Но ведь это не сгладит вражду между нами…

«Между нами» прозвучало как-то слишком… интимно. И когда это, собственно спрашивается, «между мной и ней» или «между мной и ним» переросло в «между нами»?

Сальваторе отрицательно покачал головой, усмехнулся.

— Ты пришла сюда не за этим, милая, — он направился в зал, проходя мимо Елены намеренно близко, — мне не ври.

От него веяло сигаретами. Елена ненавидела запах никотина. Ненавидела курящих людей с их глупыми предрассудками, мол, сигареты успокаивают. Курение — просто вредная привычка. Как она может быть панацеей?