Да, волчье мясо — харч не сладкий,

Ночью похолодало, реку затянуло туманом, в тем-ном небе проблескивали редкие звезды. Люди спали, для тепла приткнувшись друг к другу и накрывшись полотнищем паруса. Кто-то громко храпел, нарушая призрачную тишину ночи. На корме, возле двух за-жатых в гнездах факелов дежурил Латья. Прохажи-вался вперед-назад, насвистывал сквозь зубы.

— Кьятви очень слаб. — Айша доверчиво смотре-ла на него снизу вверх. — Береги его.

В ожидании провожатого старик привалился спи-ной к борту, кутался в шкуру. Поймав взгляд Сигур-да, поковылял к нему, остановился за спиной Айши, настороженно вытянул тощую морщинистую шею.

— Ты быстро вернешься, — прошелестел он.— Очень быстро. Так отведешь меня?

Сигурду нравилось тут, в тесноте, рядом с людь-ми, которые говорили и делали простые вещи, а не би-ли ночами поклоны пред деревянной расписной кар-тиной. Но Айша просила.

— Да.

Колдунья обрадованно улыбнулась, сунула что-то мягкое в ладонь бонду, сжала его пальцы.

— Возьми. Это тебе.

— Мне? — Сигурд поднял руку к глазам. На ладо-ни лежал маленький полотняный мешочек. Его гор-ловину стягивал кожаный ремешок. Сквозь ткань со-чился мягкий хвойный аромат.

— Это оберег, — сказала Айша. — Если ночью по-ложишь его под голову, то к утру уйдут все печали, а если повяжешь на шею или проглотишь из него хоть немного, то даже самая сильная порча обойдет тебя стороной.

— Бери, — посоветовал Кьятви. — Айша не каж-дому делает подарки.

— Бери, — повторила за ним колдунья.

Сигурд поднес мешочек к носу, потянул ноздрями хвойный запах. К нему примешивался легкий аромат мяты и еще каких-то цветов, знакомых, но неузнавае-мых.

Что там? — потерев мешочек в пальцах, поин-тересовался Сигурд.

— Моя благодарность, — сказала Айша.

Он не понял, кинул на колдунью удивленный взгляд:

— За чтоб

— Ты верил мне. Ты помог мне.

Стыд плеснул на щеки Сигурда красными пятна-ми. Бонд понадеялся, что в темноте их трудно уви-деть, но все-таки потупился, принялся рассматривать палубу у себя под ногами.

— Я не помогал, — стискивая тряпичный подарок в ладони, вымолвил он.

Кьятви то ли засмеялся, то ли закашлялся, Айша отвернулась.

Сигурду не нравилось, когда над ним смеялись. Особенно женщины. И еще он не любил недомолвок. А в этой истории с жеребцом и нежданным нападени-ем варгов их было очень много. Но мешочек грел его пальцы, запах хвои и мяты напоминал о домашнем тепле, цветочный аромат дарил надежду.

— Идем! — Сигурд оборвал никчемные мечты, по-вязал на шею ремешок с ароматным подарком, засу-нул его под ворот рубашки. Перебравшись через борт, съехал на заду по гладкому веслу в воду, стоя по ко-лено в реке, подхватил сползающего следом Кьятви. Оглядываться не стал — он знал, что маленькая кол-дунья не будет провожать их, замерев у борта, как обычно провожала Бьерна.

На берегу, недалеко от пристани, около костров и походных шатров бродили тени, слышались голоса. Сигурд с Кьятви миновали стражу, затем — молчали-вый, настороженный лагерь эрулов, пересекли пло-щадь и вошли в сам город.

Ожидая нападения, Гаммабург опустел. Почти все жители ушли под защиту крепостных стен. Улицы были тихи, ночных путников сопровождало лишь ред-кое гавканье особо чутких дворовых собак. Из-за об-лаков выполз ущербный месяц, осветил ограды, пока-тые крыши крестьянских мазанок, черные силуэты больших домин и далекую громаду крепости. Вдоль крепостной стены огоньками мелькали факелы, в их всполохах поблескивали шлемы воинов, наконечники копий. На сторожевой башне полыхал костер, в отбле-сках света виднелась фигура стражника.

Улица изогнулась, пропуская путников меж двух огороженных частоколом дворов, вывела на изрезан-ное клочьями мансов (Мансы — наделы земли (др.-герм.).) поле. Через него к монастырю протянулась утоптанная тропа.

Издали казалось, что монастырь распластался на вершине холма, как большой ленивый кот, поджи-дающий свою добычу. В проеме под крышей тяжелым языком висел черный в лунном свете колокол. От не-го тянулись вниз нити канатов.

Сигурд напряженно всматривался в ночь, прислу-шивался к каждому шороху. Однако, кроме клубов дыма вдали за холмом и полями, ничто не предвеща-ло вражеского нападения.

Взбираясь по тропе на холм, Кьятви замедлил шаг, тяжело запыхтел. Бонд остановился, поддержал ста-рика. Тот благодарно кивнул.

Раньше, в море, Кьятви казался Сигурду более мо-лодым, но болезнь изъела его, стерла с лица краски, покрыла его морщинами, истончила руки. Старик по-правил сползшую с плеч шкуру, нагнулся, опираясь ладонями о колени.

— Ты заберешь княжну и уведешь ее на драк-кар, — устало произнес он. Усмехнулся, угадывая мысли Сигурда. — Удивлен, что Айша беспокоится о княжне? Нет, Айша боится не за нее... Она думает, что если Гюда вернется на драккар Бьерна, то ярл уйдет из Гаммабурга до начала битвы. Она чует боль-шую беду и хочет уберечь своего ярла...

— А ты?

— Что — я?

Ты не пойдешь с нами? — Сигурд не понимал.

— Нет. Я слаб и буду обузой — как в бою, так и в пути. Я останусь в монастыре.

— Но...