Да, волчье мясо — харч не сладкий,

— Ты плохо знаешь друидов, — вздохнул Ансга-рий. — Они — дети ада. Варги призывают их, когда хотят справить обряд на человеческой крови. У каж-дого из них есть при себе обрядовый кинжал, заби-рающий души убитых. Эти души вселяются в тела друидов и живут там, давая им сатанинскую силу. Я слышал, что многие из друидов берут себе не толь-ко душу, но и жизнь убиенных врагов, и тогда у них становится много жизней и их почти невозможно убить. Коракшу убивали уже трижды. В последний раз Бернхар казнил его на городской площади шесть лет назад. Его повесили, и он болтался на висели-це до полуночи. В полночь его тело исчезло вместе с петлей, а спустя год он пришел в Гаммабург со своими людьми и с петлей на шее. Он смеялся и называл Бернхара глупцом. После его ухода от не-известной болезни умерло много людей. Аббат Эбо Реймсский, и Гетти из Трира, и Дрого — епископ Меца (Реальные исторические личности.) пришли сюда и поняли, что эта земля не освя-щена, поэтому Господь не видит страданий живущих на ней. Тогда Людовик, с их согласия, повелел утвер-дить Гаммабургскую кафедру, епископ Дрого провел мою хитротонию (Хитротония — посвящение в сан.), а я решил воздвигнуть большую церковь в городе и монастырь близ города во славу Господа нашего Иисуса, чтоб освятить проклятое ме-сто. С тех пор как была построена церковь и зало-жен первый камень монастыря, варги не появлялись на земле Гаммабурга. Но теперь они здесь, в святых стенах...

История про повешенного Коракшу напоминала детскую страшилку, строительство монастыря Сигур-да тоже не волновало, зато история о похищенных друидами душах заинтересовала.

— Они сказали, что должны вернуть души ро-дичей, которых мы убили на Шверинерзе, — вспом-нил он.

— Варги верят, что если кто-то был убит в капи-ще Свентовита или в кругу возле капища, то его ду-ша непременно переходит к его убийце. Тот будет пользоваться ею и заставлять ее делать черные дела, оставляя собственную душу чистой. Чтоб вернуть душу убитого в капище человека, надо найти убийцу и предать его смерти. Тогда пойманная им чужая душа вновь станет свободной. Так проповедуют их друиды...

Сигурд кивнул. Стали понятны странные речи Ко-ракши и его желание зарезать Кьятви. Где-то внут-ри обидой дрогнуло осознание собственной никчем-ности — Коракша пожелал забрать душу Кьятви, но у него даже мысли не мелькнуло позариться на душу Сигурда...

— Ничего... Я еще им покажу... — прошептал бонд. Представил, как он добирается до кораблей, как рассказывает Бьерну и Рагнару о предательстве Бернхара, как тихо, почти бесшумно, драккары сни-маются с якоря и тают в речной рассветной дымке. Перед глазами встало растерянное лицо Коракши, приведшего свое войско на опустевшую пристань...

Кто-то из монахов зашевелился, ненароком заце-пил невидимый в темноте бочонок. Тот упал, загро-хотал по полу железным ободом. Действительность рухнула на Сигурда удушливым запахом квашеной капусты и молитвенными причитаниями монахов. Справа в плечо упирался каменный выступ стены-сырой и холодный. Холод проникал сквозь тонкую ткань рубахи, щекотал кожу.

— Пора, — сказал Ансгарий и повысил голос:— Господь да откроет нам путь!

В животе у бонда зеплескался комок истеричного смеха, пополз вверх — в грудь, ближе к горлу, губы расползлись в бестолковой улыбке. Бонд узнал у на-стоятеля все — и про предателя Бернхара, и про обы-чаи варгов, даже нарисовал себе план, как обвести варгов вокруг пальца... Он забыл спросить лишь об одном — как монахи собираются выйти из наглухо запертого подвала. Оказалось — путь им должен был открыть их Бог! Сигурд слышал о всяких чудесах, сам многое повидал. На рынки Каупанга привозили и синих людей, чья кожа не оттиралась ничем, даже песком, и диковинных птиц с огромными яркими перьями на пышных хвоста.х, и чаши, сделанные из прозрачного, чистого, как родниковая вода, камня, который звенел и рассыпался при ударе на множест-во мелких, похожих на капли, осколков. Сигурд мно-гое видел и слышал, он верил в могущество богов, создавших удивительные вещи, но ни один бог не имел силы раздвигать камни темницы.

Да благословит и направит наши стопы Сын Бо-жий, — продолжал Ансгарий.

Сигурд захихикал, зажимая рот ладонью: «Я-то размечтался, поверил... Дурак1» Он не хотел смеять-ся, на глаза наворачивались слезы, но смех лез нару-жу, раздирая его рот, выплескивая накопивший за день страх. Лишь теперь Сигурд осознал, что посто-янно боялся. Боялся там, во дворе, когда понял, что попал в руки врагов, боялся, когда умирал Кьятви, бо-ялся, пока шел через наполненную спящими телами залу... Даже тут, в темной сырости подвала, он все еще боялся...

— Да не усомнится душа моя, — услышал он голос настоятеля. — Не по своей воле, братья, покидаем святое место, оставляя его язычникам...

Он протянул руку над Сигурдом, коснулся стены:

— Господи Иисусе Христе, Сын Божий, дай мне веру праведную...