Да здравствуют медведи!

Ветер и рыба с океана гуляют по заливу. Волна небольшая — залив прикрыт островами, а рыб стаи. Масюкевич кидает в рыбьи косяки старые гайки. Они рикошетируют от рыбьих спин. Стаи рывком меняют направление — вода бурлит, — но вглубь не уходят.

Команда слоняется от борта к борту. Рекса ткнется мордой в ногу одному, другому, отбежит, оскалит пасть — поиграй, дескать. Второй механик, Дима Кусков, круглоголовый, ничему не удивляющийся, лениво бьет ее кулаком по загривку. Рекса бросается на него с лаем и, обидевшись, залезает под разделочный стол.

В двенадцать, как всегда, приходит катер. Моторист, тот самый, что выпросил тунца, подымает два пальца — двое, мол, могут сойти на берег. Сегодня очередь старпома, но он отказывается: ну их к бесу…

А через два часа Николай принимает радиограмму из дома:

«Не задерживайтесь. Если нуждаетесь в продовольствии, разрешаю заход Дакар или Гибралтар».

Снова замеряем воду. Двенадцать тонн. При строгом режиме едва хватит на пятнадцать суток. Это как раз до Гибралтара — две тысячи триста миль. А если зарядит шторм, да еще «по зубам»?

Дакар — на противоположном африканском берегу, почти по прямой через весь океан. Ходу десять суток. Но общий путь к дому через Дакар намного длинней.

Прежде чем решать, куда идти, надо, однако, уйти отсюда. Все взбудоражены, хочется что-то делать, но приходится снова ждать. Капитан по радио вызывает катер, чтобы взять в порту отход. Проходит два часа, три — ни ответа, ни катера.

Матросы кричат, машут руками каждому проходящему боту. Полицейские, таможенники вежливо отвечают, словно на приветствия, но к борту не подходят. Катера курсируют между берегом и другими судами, а на нас — ноль внимания.

Буксир ставит рядом с нами на якорь две баржи — то ли чтоб укрыть их от ветра, то ли еще зачем… Иван снова выходит на палубу с ножом в зубах. Но никто уже не смеется.

Не является и торговец на своей моторке, хотя утром он, прячась за нашим бортом, дал пятьдесят грейпфрутов и обещал, когда станет смеркаться, подойти за тунцом. Видимо, всем строго-настрого запрещено к нам подходить.

С океанского пляжа, ныряя на волнах, возвращаются в город облепленные народом пароходики. Ветер доносит песни, смех, стук наполненных горохом тыкв. Молодые негры в белых рубахах, свесившись через борт, кричат:

— Эй, русские парни, идите к нам! Идите к нам!

На востоке загораются звезды. Старпом распорядился на ночь удвоить вахту. Мне стоять с четырех утра.

Голос с базы

За ночь никаких происшествий не случилось, если не считать поимки двух морских угрей. Их поместили на палубе в большом тазу, чтоб показать «науке» — нашему ихтиологу, скромнейшему и тишайшему Николаю Дмитриевичу Лавунову.

Нежно-коричневые, толстые, они, как заводные, вертятся по кругу, приподымая голову с умными, грустными глазами, — нельзя ли как-нибудь улизнуть?

Когда наконец появляется мистер Натаниэл, капитан заявляет:

— Мы уходим. Немедленно.

Наше решение явно его огорошило. Смущен и мистер Поллард из иммиграционной полиции. Все-таки не дать судну воды по всем морским и человеческим законам — неприлично.

В конторе мистер Натаниэл садится за свой стол и, подумав, говорит:

— Я могу дать вам три мешка картофеля, соли, лярду…

— И воды, — вставляет капитан.

Агент отрицательно качает головой…

— Не могу. Власти… — Он берет себя пальцами за горло. — Я и это даю вам от себя, за свой счет…

Такого подарка мы принять не можем.

— Но у вас нет продовольствия?

— Давайте счет, мы подпишем, а когда все уляжется, перешлете его в Мехико, я оставлю вам адрес нашего агента.

Мистер Натаниэл размышляет. Потом встает из-за стола и со всей силы бьет капитана по плечу.

— Ладно, идет! Погуляйте немного, пока я подготовлю документы.

В последний раз, может, вообще в последний, мы идем по Порт-оф-Спейну, вдыхаем его ароматы, глядим на его людей.

Заходим в лавочку к индусу купить капитану чемодан. Нас узнают.

— Русские! Добро пожаловать!

— Какие они русские! — встревает женщина за соседним прилавком. — Газеты писали, что никого не пустили в город.

После жаркого спора приказчику, видимо, удается ее переубедить.

— Когда вы уходите? Жаль, — смеется он, — наши девочки так мечтали о ваших парнях… Но что поделать, это не наши власти…

И снова газета, на этот раз вечерняя, помогает нам понять, что он имел в виду. Шапка на всю первую полосу: «Красный корабль может быть шпионским, говорят янки». Оказывается, сегодня утром старший военно-морской офицер США на острове заявил корреспондентам, что хотя красные утверждают, что занимаются разведкой рыбы, но, скорей всего, они собирают шпионские сведения о Южно-Карибском районе, в том числе и о Тринидаде. У нас-де здесь есть военные интересы.