Да здравствуют медведи!

А кальмары действительно замечательная штука. На вкус что-то среднее между грибами, вареными раками и яичным белком.

Кэ линда эс Куба!

Еще лучше кальмары, запеченные в тесте, особенно с этой подливкой, — попадет на язык капля — будто рощу имбиря проглотил. Но мы наслаждаемся не столько едой, сколько прохладой.

Впервые за много дней рубаха не липнет к телу, пот не ест глаза, не капает в тарелку. Бесшумно работают установки искусственного климата, температура градусов двадцать, — блаженство!

Мягкий, рассеянный свет льется из оплетенных сетями разноцветных рыбацких кухтылей под низким потолком из циновок. Тихо играют скрипки. На стенах — полинезийские маски, по углам — огромные, метровые раковины «морское ухо». Мы отдыхаем в «Полинезии» — одном из баров двадцатичетырехэтажной гостиницы, построенной в центре Гаваны американской компанией «Хилтон». Компания имеет свои отели в Нью-Йорке и в Чикаго, в Калифорнии и в Далласе, в Стамбуле и в Мадриде, в Мехико-сити и в Афинах, на Тринидаде и в Сантьяго, на Виргинских островах и в Каире, в Панаме, в Монреале и в Пуэрто-Рико. А вот на Кубе компании не повезло, — едва успели закончить отель и оборудовать его по последнему слову сервиса, рассчитанного на миллионеров, как грянула революция. Гостиница перешла в собственность народа и была названа «Свободной Гаваной» — «Хабана либре».

Как всякое народное достояние, отель тщательно охраняется. День и ночь дежурят на углах и у подъездов «милисиано» в зеленой чешской форме. Фоторепортеры иностранных газет охотно снимают перетянутых ремнями черноволосых девушек с многозарядными винтовками в руках. Но «милисиано» — это милиция всего народа, а не только хорошеньких девушек.

Сегодня у входа в «Полинезию», оглядывая текущую по тротуару разноязыкую толпу, сидит на раскладном стульчике весьма пожилая по кубинским понятиям матрона, лет тридцати, с пышным бюстом и необъятными бедрами, в зеленых армейских штанах. На коленях у нее автомат, на голове — бигуди. Очевидно, прямо с поста собирается на какое-нибудь торжество. Карнавалы в Гаване бывают чуть не каждую неделю. У любого района города свой католический святой, отчего не потанцевать в его честь. А собраний, вечеров и того больше…

Две огромные дубовые бочки, поставленные на попа, отгорожены от зала зеркальными стеклами. Под бочками в кирпичных очагах полыхает пламя. Малаец в поварском колпаке вынимает из бочек насаженные на шомпола утиные тушки, закладывает новые.

Пока мы наблюдали за его манипуляциями, перед нами появились широкие, как пиалы, чаши с горкой мелко колотого кашицеобразного льда.

Для кубинцев, не покидавших родины, лед — чудо современной цивилизации. Превратить воду в твердые кристаллы, охлаждающие еду и питье, — ведь ничего подобного в природе они не видали. Когда мы рассказывали матросу Артуро, что снег лежит у нас зимой по колено, а моря замерзают, он недоверчиво покачивал головой. Ему трудно было представить, что простой смертный может ходить по воде, как Иисус Христос. А представив себе это, он весь сжался от ужаса — холодина-то какая!

— Коктейль «скорпион»! — поясняет Родриго, жестом приглашая нас угощаться.

Лед в тропиках и в самом деле одно из высших благ современной цивилизации!..

Родриго — репортер из «Радио-релох». «Радио-релох», то есть «Радио-часы», — одна из программ гаванского радио. По ней круглые сутки передают новости и объявляют время. Кроме того, есть еще программа общеполитическая, танцевальной музыки, классической музыки, специальная для Латинской Америки — всего, по словам Родриго, около тридцати каналов. И по всем этим каналам каждые десять минут торжественно звучат раскатистые слова:

«Говорит Куба, свободная территория Америки!»

Здесь любят эффектную фразу, впечатляющую ораторскую фигуру, чеканный лозунг.

Революция все осмысливает заново. Старые слова вдруг обретают иной смысл, вступают в новые сочетания. Девятый вал народного воодушевления возносит некоторые из них на высоту символа, они приобретают силу пароля, открывающего все двери, становятся универсальными, как «здравствуйте» и «прощайте».

Таким паролем в кубинской революции стали слова: «Патриа о муэрте! Венсеремос!» — «Родина или смерть! Мы победим!» Они глядят на нас со стен домов и газетных полос, звучат в речах ораторов и в радиопередачах.

Каждый вечер двадцать четвертый этаж отеля «Хабана либре» до отказа заполняет молодежь, танцующая, веселая, бесцеремонная, победно взирающая сверху на свою столицу. Отсюда очень хорошо видны огни американского крейсера. Он стоит ровно в трех милях, за пределами территориальных вод, нацелив на город жерла своих орудий. А из крепости Моро, из капониров на океанской набережной Малекон глядят на крейсер такие же орудийные дула. Что бы ни делала Гавана — танцует она или спит, митингует или работает, она все время ощущает нацеленные на нее пушки.