Daigaku-kagami (СИ)

— Ох, поверить не могу! — Гилберт обаятельно улыбнулся. — Вы еще прекрасней, чем он описывал! Ты сильно кое-что преуменьшил, Роди, — выразительно глянув на бюст Элизабет, подмигнул Байльшмидт.

— Ну что вы, хватит меня смущать, — наконец подала голос Лиз. — Приятно познакомиться, Гилберт, не хотите прогуляться с нами?

— Думаю, у него другие дела, Элизабет, — с нажимом глядя на Гила поверх очков, встрял Родерих.

— Нет, совершенно никаких дел, — улыбаясь во все тридцать два, поспешил оборвать его тот. — С удовольствием к вам присоединюсь.

— О, это прекрасно, — радостно воскликнула Лиз, словно почувствовав, что ее наконец перестанут усыплять скучными монологами о тяжести учительского бремени.

— Да, прекрасно, — скривился Эдельштайн и неприятное предчувствие отозвалось болью в животе.

— Я знаю поблизости замечательный… — Гил на секунду прикусил язык: он знал неплохой паб совсем рядом, но выбирать приходилось из приличных мест. — Неплохой ресторанчик. Может, посидим? Что-то на улице становится слишком жарко.

Родерих закатил глаза, подавляя тяжкий вздох. Он-то понимал, что жарко стало вовсе не на улице, а у кое-кого в воображении и, скорее всего, в штанах. А Лиз — его Лиз! — словно какая-то девчонка-старшеклассница, повисла на этом деланном джентльмене и совершенно забыла, что он так и не рассказал до конца историю о том, как один нерадивый ученик писал сочинение по картине.

Уже сидя в ресторане, прохладном, кстати, и довольно приличном для Гилберта, он размышлял, какого дьявола тогда обернулся. Байльшмидт рассказывал что-то Элизабет, та заливисто хохотала, и им не было никакого дела до Родериха и его терзаний.

А после сытного обеда Гил и Лиз выразили коллективное желание отправиться в парк аттракционов. Двое, как известно, больше одного, и Эдельштайну пришлось уступить, несмотря на то, что после еды полагался получасовой отдых. Добираться они решили пешком — ведь погода такая прекрасная, тем для разговоров столько, что хоть всю жизнь болтай, да и парк совсем недалеко. Родерих чувствовал себя одиноким, хотя общались они вроде бы втроем: смеялись над шуточками Гила, обсуждали тяжести холостяцкого быта и жизни с Иваном, которого Эдельштайн хоть и уважал, но недолюбливал. Отношения Гилберта с Иваном слабо утешали Родериха: судя по тому, как тот смотрел на Лиз, про своего «мужа» он благополучно забыл.

— Сначала пойдем на эту карусель, как тебе? — азартно поинтересовался Гилберт у Элизабет.

— Тогда потом сразу на башню, — кивнула та.

— Ммм… Как думаешь, сначала на гигантские качели, а потом на горки или наоборот? — задумался Гил.

— Я за качели, — Лиз подняла руку вверх, активно голосуя за предложенный вариант. — А потом картинг! И горки, конечно.

— А напоследок главный номер — колесо обозрения, — Гил дал Элизабет пять, и они вместе захохотали.

— Родерих, а ты что думаешь? — с очаровательной улыбкой обратилась к нему она.

— Мне все равно, — безразлично пожал плечами тот. — Я не очень люблю такие развлечения, просто посижу тут, подожду, пока вы наиграетесь.

— Дедушка, может, нам тебе бинокль купить, чтобы ты следил за нами? — детским голоском пропел Гил, вызвав у Лиз приступ хохота. — Не боишься, что мы с твоей благоверной наделаем милых глупостей?

— Я полностью ей доверяю, — нахмурился Эдельштайн. — Она умеет постоять за себя. Не думай, что раз Лиз дурачится, как ребенок, то она так же беззащитна.

— К несчастью, свою любимую сковородку я оставила дома, — примиряющее улыбнулась Элизабет. — Так что твоей жизни ничего не угрожает.

— Вот уж точно, к несчастью, — кивнул Родерих.

***

— Ух! — Лиз плюхнулась рядом с Родерихом на скамейку, отнимая у Гилберта бутылочку с газировкой. — Это просто восхитительно! Если бы у нас в Венгрии такие были в мои годы…

— Венгрии? — Гил неуверенно посмотрел на Эдельштайна, ожидая объяснений.

— Элизабет родилась там, — незамедлительно пояснил тот.

— Ага. И, если бы у меня в городе были все эти штуки, точно не уехала с отцом в Германию, — рассмеялась Элизабет, поправляя густую русую шевелюру.

— Отдохнула? — Байльшмидт протянул ей руку, вытаскивая на свет заходящего солнца — оно окрасило ее волосы в рыжие и золотые цвета. — Нас ждет картинг.

— Ой, подожди, Гил, — она обернулась к Родериху, улыбаясь своей очаровательной улыбкой. — Купи нам мороженого, окей?

— Конечно. Развлекайся, милая, — он потянулся к ее губам, но Лиз, развернувшись, уже догоняла Гилберта.

Эдельштайн со смиренной печалью посмотрел ей вслед, выдавливая из себя слабую улыбку. Она хотя бы не скучает и проводит с ним некоторую часть своего времени. Хорошо, что Лиз так быстро нашла себе друга, ведь он очень беспокоился, как она будет уживаться с соседями — слишком своенравная и боевая. Все ведь замечательно — так почему же ему живот скрутило от волнения? Ведь и Гилберт в отношениях, и она замужем — все же хорошо.