Daigaku-kagami (СИ)

Родерих сходил к ближайшему лотку за мороженым для себя и друзей, а они тем временем уже закончили очередное маленькое приключение и были готовы пуститься на поиски новых. Им предстояли американские горки, от одного вида которых у впечатлительного Родериха захватывало дух.

— Ну, идем? — горящими глазами просверлив Гилберта, взволнованно и нетерпеливо спросила Элизабет.

— Это будет что-то, — отвечая ей таким же взглядом, пообещал тот, и они снова скрылись в постепенно редеющей толпе, оставляя Родериха в одиночестве.

Он внимательно следил, как люди рассаживаются в змееподобный вагон, и пытался отыскать знакомые родные черты и белую макушку более высокого, а стало быть, и более заметного Гилберта. Родериху показалось, что они сели на передние сиденья, а ведь это были самые страшные места. И вот наконец поезд тронулся. Медленно подъезжая к первому крутому спуску, он заставлял сердца пассажиров замирать от ужаса и восторга. На секунду змей остановился, и головной вагончик угрожающе накренился вниз. Эдельштайн мог поклясться, что видел, как Гилберт открыл рот, готовый закричать, и сильнее вцепился в поручень. Еще секунда — и поезд уже мчится на полной скорости, срывая вопли, утопая в улюлюканье и адреналине.

Все завершилось благополучно. Чуть пошатываясь, Гилберт и Элизабет снова появились перед ним, скучным Родерихом, неспособным даже нормально повидаться с женой. Солнце почти скрылось за горизонтом, намекая, что время уже совсем не детское. Но у Лиз и Гила было свое мнение на этот счет. Колесо обозрения. Более достойного завершения прогулки и придумать было нельзя. И, хотя Эдельштайн отпирался изо всех сил, у Гиберта получилось затолкнуть его в кабинку к Элизабет вместо себя.

Они просто отдыхали. Было ли в этом что-то предосудительное — покинуть школу после уроков, чтобы посвятить время любимой женщине? Конечно, нет. Но только если вы не директор «Кагами» Гай Кассий, потому что он мог вызвать любого учителя в любое угодное для него время, а за неявку лишить, например, премиальных. И, не обнаружив Родериха Эдельштайна, учителя весьма сомнительного в плане успешной сдачи экзаменов, а по совместительству еще и завуча, в учительской, его комнате и даже в классе музыки, директор решил проблему самым простым и удобным путем. Он позвонил на мобильный — именно в тот момент, когда Родерих и Элизабет, романтично держась за руки, в прекрасной тишине наслаждались городом под ними.

— Мне нужно бежать, Гай срочно вызывает, — оповестил Гилберта Эдельштайн, когда они встретились внизу.

— Что-то случилось? — нахмурился Гил.

— Нет, думаю, это по вопросам экзамена, — устало покачал головой Родерих. — Лиз первый день тут, пожалуйста, проводи ее до дома. Адрес я тебе напишу, — он достал смартфон, чтобы набрать сообщение. — Ну, я побежал.

— Удачи там, — растерянно бросил вслед Байльшмидт.

Родерих кивнул и, резко повернувшись, быстро зашагал в сторону остановки, бросая позади удивленных Гилберта и Лиз. Те смотрели ему вслед, пока он не скрылся за поворотом, а потом, обменявшись улыбками, пошли домой.

— Может, зайдешь? — предложила Элизабет, устало опершись на дверь.

— А можно? — встрепенулся Гил. — Я с удовольствием.

— Здорово, — она улыбнулась. — Тогда сбегай сначала за пивом.

Байльшмидт подмигнул ей и тут же взял курс на близлежащий магазинчик. Отоварился он неслабо: забывшись, взял Лиз как себе обычно и на всякий случай кинул на кассе пару пачек чипсов. Когда Гилберт вернулся, Элизабет уже немного прибралась, сделав из кухни более-менее обжитое место.

— Лови, — он поставил на стол пакет, отозвавшийся звоном бутылок.

— Вот спасибо, — мечтательно потянувшись, пропела Лиз.

Открывая по первой бутылке, они болтали ни о чем. Время текло незаметно, и единственными его отметками служили пустые бутылки, собравшиеся под столом. Скоро Гилберт и Элизабет допили последнее пиво и, хохоча над какой-то глупой шуткой, стали прощаться.

— Я домой, — с крайне сосредоточенным выражением лица поднялся Гил.

То есть не поднялся, конечно, а предпринял безуспешную попытку, потому что выпить он хоть и любил, но совсем не умел. Да и Лиз не была похожа на победительницу пивного марафона, пусть и выглядела несколько более трезвой.

— Стой, я тебе на диване постелю, — хихикнув, сказала она. — Пошли.

— Ну, Ли-и-изхен, меня же… — Гил вздохнул, с трепетом заканчивая фразу, — Ваня ждет.

— Да ла-а-адно тебе, — Элизабет резко махнула рукой. — Все будет окей, — она изобразила символичный жест и потянула Гилберта за собой.

Лиз опустилась на диван, и он сел рядом, чувствуя исходящий от нее жар. Блузку она расстегнула уже на две пуговицы, давая Байльшмидту шанс насладиться своим великолепным телом, упакованным в соблазнительное синее кружевное белье — его тоже уже было видно. Гилберт, опершись рукой на ее бедро, откровенно заглянул внутрь. Лиз улыбнулась, расстегивая еще одну пуговицу. Больше ему намеков было не нужно.