Далече от брегов Невы

В самом начале века здесь, в зелёной долине, между гор возведена была русская крепость, обнесённая земляным валом и окружённая рвом. Под защитой крепости с гарнизоном, пушками, кавалерийским резервом и казачьими пикетами вырос небольшой посёлок, состоящий из глинобитных лачужек отставных и женатых солдат. Умеренный климат, горный воздух, а главное, целебные свойства Богатырской воды — нарзана привлекли сюда первых паломников из глубины России. С каждым годом их число увеличивалось. Подле солдатских лачужек появились приглядные домики, построенные предприимчивыми людьми специально для сдачи внаём. Один купец из Астрахани умудрился привезти в Кисловодск семь готовых деревянных домов, рассчитывая получить с них большой доход. И всё же домов не хватало. Их снимали богачи. Остальные же, как и в Горячеводске, жили в калмыцких кибитках, палатках, а то и в собственных экипажах.

К 1820 году Кисловодскую долину уже несколько благоустроили. Источник нарзана — Кислый колодец — заключили в овальный бассейн. Для прогулок «водопиец» по берегу узкой речки Хозады проложили бульвар, обсаженный липками. Через речку перекинули мостики. В двух домиках поместили нарзанные ванны: в одном для мужчин, в другом для дам.

Пушкин и здесь лечился водами. «…Воды мне были очень нужны и чрезвычайно помогли, особенно серные горячие. Впрочем, купался в тёплых кисло-серных, в железных и в кислых холодных». В «кислых холодных» Пушкин купался в Кисловодске, пил он и нарзан.

О, нарзан, нарзан чудесный!
С Пушкиным тебя я пил,
До небес превозносил —
Он стихами, а я прозой…

Так писал доктор Рудыковский. Он грешил и прозой и стихами. Прочитав его вирши, Пушкин советовал ему:

Аптеку позабудь ты для венков лавровых
И не мори больных, но усыпляй здоровых.

В Кисловодске Пушкин с любопытством наблюдал «водное общество». Здесь не встречал, как в Горячеводске, увечных на костылях, скованных ревматизмом, «расслабленных» на носилках. Сюда приезжали «укрепляться» после горячих и железных ванн, а то и просто жуировать — пожить приятно и весело.

Грузины, армяне, русские, военные, штатские, дамы в модных нарядах, девицы с мамашами, ищущими для них женихов, скучающие франты… Они толпились у Кислого колодца, располагались на скамейках вблизи него, прогуливались по бульвару, стараясь перещеголять друг друга в роскоши. Зачерпывали нарзан стаканами на шнурке — хрустальными с позолотой, серебряными, а то и золотыми.

В Кисловодске пробыли чуть меньше недели и вернулись в Константиногорск, чтобы отсюда пуститься в путешествие в Крым. Там, в Гурзуфе, уже ждали генерала Раевского его жена и две старшие дочери.

Выехали 5 августа, оставив на водах Александра Раевского.

Пушкин покидал Кавказ, романтический край, побудивший его юную музу принять новое обличье.

Так муза, лёгкий друг мечты,
К пределам Азии летала
И для венка себе срывала
Кавказа дикие цветы.
Её пленял наряд суровый
Племён, возросших на войне,
И часто в сей одежде новой
Волшебница являлась мне;
Вокруг аулов опустелых
Одна бродила по скалам
И к песням дев осиротелых
Она прислушивалась там;
Любила бранные станицы,
Тревоги смелых казаков,
Курганы, тихие гробницы,
И шум, и ржанье табунов.

Расставаясь с Кавказом, Пушкин увозил с собой незабываемые впечатления, всё то, что вскоре с такой поэзией и верностью изобразил он в поэме «Кавказский пленник».

«Искатель новых впечатлений»

Путь в Крым лежал через Ставрополь, Владимирский редут, почтовую станцию при речке Безымянной, Прочный окоп и дальше правым берегом реки Кубани через небольшие крепости и сторожевые станицы линейных и черноморских казаков.

За Кубанью простирались земли непокорённых черкесских племён. Край был во власти партизанской войны.

Чтобы обезопасить проезжающих от неожиданного нападения, главнокомандующий в Грузии генерал Ермолов приказал сжечь прибрежный камыш вдоль всей дороги.

Узнав о путешествии Раевского, Ермолов разослал приказ местным начальникам выделить в конвой для охраны генерала, «знаменитого заслугами своими», достаточное количество казаков, а в наиболее опасных местах и пехоту с артиллерией.

Кубанские станицы с каменными церквами, тёплые лунные ночи, тихая река… И везде тревожно, всё насторожено. Ночью выйдешь за околицу: «Кто идёт? Кто идёт? Кто идёт? Убью!»

Это дозорные. И казаки, что спят по избам, держат в головах заряженные ружья. И в поле работают тоже с ружьями.