Дальний Восток: иероглиф пространства. Уроки географии и демографии

Как удивительно, что ракушка, извлечённая из моря, – и «морепродукт», и способ познания мира, зеркало, в котором видишь себя – и всё сущее.

Золото Билибина, алмазы Попугаевой

Крёстными отцами большого колымского золота стали Билибин и Цареградский – молодые геологи, выпускники питерского Горного (какая интересная фамилия – Цареградский; старинное стремление к Византии обернулось дорогой к золотой Колыме).

О том, что на Колыме есть золото, знали ещё до революции, но мало кто верил в промышленные запасы этого металла, которые оправдали бы гигантские траты на освоение далёкого перемороженного региона. Среди тех, кто верил, был Юрий Билибин, после института работавший в тресте «Алданзолото» и там услышавший о золоте Колымы, к которому присматривались отдельные старатели и артели. Билибин решил: Колыма – пряжка пояса, протянутого от Амура до Калифорнии.

На геологической карте 1922 года северо-восток России выглядит огромным белым пятном, расчленённым редкими маршрутами. (Только в 1956 году под руководством академика Наливкина будет составлена геологическая карта Союза масштаба 1: 2500000, на которой впервые не окажется белых пятен.) Но Билибина это не смущало. Он даже знал, где именно будет искать золото: на колымском притоке Среднекане. Именно там в 1917 году нашёл золото легендарный «Бориска» – Бари Шафигуллин, после чего умер загадочной смертью в выбитой им яме (впоследствии на этом месте появится прииск Борискин). В том же районе в 1927 году Фёдор Поликарпов организовал артель.

Билибину стоило немалых трудов убедить Геологический комитет Высшего совета народного хозяйства и трест «Союззолото» профинансировать экспедицию. Это был его первый подвиг – лоббистский.

Началом планомерного изучения и освоения Колымского края принято считать 1-ю Колымскую экспедицию Билибина, которая 12 июня 1928 года отплыла из Владивостока.

4 июля на охотоморский берег близ посёлка Ола (Магадану ещё предстояло появиться по соседству, в бухте Нагаева) сошли начальник экспедиции Билибин, его однокашник и товарищ Цареградский, геодезист-астроном Казанли (сын композитора Николая Казанли), поисковики Раковский и Бертин, врач Переяслов, завхоз Корнеев, пятнадцать рабочих – алданских старателей.

В Оле Билибин обнаружил две артели, привлечённые слухами о колымском золоте. Ещё одна артель уже вела «хищнические работы» как раз в районе Среднекана. Государству золото не сдавали – оно уходило командам японских и китайских пароходов, зафрахтованных «Совторгфлотом» для снабжения побережья. Билибина восприняли как ревизора; Ольский райисполком чинил ему препятствия, жаловаться было некуда. «Такая политика РИКа продолжалась больше года, и лишь осенью 1929 года состав РИКа был сменён и предан суду за противодействие развитию золотого промысла и связанный с этим целый ряд контрреволюционных поступков», – вспоминал Билибин.

Сумев найти несколько лошадей, Билибин, чтобы не терять летнего времени, решил с группой рабочих дойти до вершин притоков Колымы и сплавиться до Среднекана. Другие оставались в Оле для поиска транспорта и последующей заброски в тот же район.

Для сплава подходили две реки: Бую́нда и Бахапча́. Буюнда была рекой спокойной, но впадала в Колыму на семьдесят километров ниже Среднекана. Бахапча – порожистая, «бешеная», зато впадает в Колыму выше Среднекана. Билибин решил рискнуть и сплавиться по Бахапче. Этот поход можно считать его вторым подвигом.

Передовой разведочный отряд – Билибин, Раковский, рабочие Дураков, Алёхин, Чистяков, Лунеко – вышел из Олы 12 августа 1928 года. К сплавбазе на Малтане караван вёл якут Макар Медов, при лошадях состояли проводники Вензель и Белугин. 22 августа Билибин записал: «Ночью выпал иней. Утро холодное. Подходим к руслу самого Малтана… Здесь это всего лишь небольшой ручеёк. Невдалеке от него лежат громадные рога горного барана свыше 1 пуда весом. Долина слева. Здесь развалины часовни. Это место называется “Церковь”».

Двадцатисемилетний начальник экспедиции был высок, жилист, с яркими синими глазами, рыжей бородой – настоящий викинг. На поздних снимках Билибин гладко выбрит; волевое жёсткое лицо, глаза – даже на чёрно-белых карточках – горят холодным огнём.

На реке Малтан билибинцы «сплачивают» два плота – десятиаршинный «Разведчик» и двенадцатиаршинный «Даёшь золото!». Прощаются с Медовым и 29 августа отплывают – сначала по Малтану, затем по Бахапче. Тридцатикилометровый порожистый участок преодолевали три дня. Плоты застревали на камнях – приходилось лезть в воду, рубить брёвна, перекладывать груз… «Не только было обеспечено наше прибытие на Колыму, но был найден удобный сплавной путь для снабжения приискового района», – писал Билибин, заключив: прошли плоты – пройдут и «карбаза́» (большие лодки). Вплоть до 1934 года, пока до Колымы не довели автодорогу, прииски снабжались именно по Бахапче.