Дама в автомобиле, с ружьем и в очках

В машине она закурила сигарету, выпустила дым с усталым видом, думая о чем-то своем. Филипп счел, что разумнее промолчать. Прошло не меньше двух минут, прежде чем она завела мотор, поплутала по закоулкам и выехала на набережную, туда, где он ее встретил.

– Не хочу никуда ехать ночью. Не могу отвезти тебя в Канны. Прости, что из-за меня ты зря потерял время. Так уж получилось.

Она быстро нагнулась и открыла дверцу машины. Он даже не посмел обнять ее за плечи, а уж тем более поцеловать – только бы пощечину заработал, а когда ответить тем же невозможно, то это не вдохновляет. Тогда он сказал, что соврал и в Канны не едет.

– Врать нехорошо.

– Я должен сесть на корабль в Марселе, 14-го. (Еще одна ложь.) В Гвинею.

– Пришлешь оттуда открытку. Прошу тебя, выйди.

– У меня контракт на работу в Гвинее. Реактивные двигатели для самолетов. Получил диплом, пока служил в армии. Могу рассказать массу интересного про реактивные двигатели. Очень познавательно, вот увидите.

– Тебя как зовут?

– Жорж.

– А ты кто – цыган или испанец?

– Наполовину цыган, наполовину итальяшка, наполовину бретонец. Я из Меца. Могу рассказать много интересного про Мец.

– У меня аллергия на всякую экзотику. Ты не врешь про реактивные двигатели?

Он поднял правую руку, сделал вид, что плюет на землю, и сказал:

– Им нужны специалисты.

– Я думала, они нанимают только китайцев.

Он пальцами растянул уголки глаз:

– Я тоже немного китаец.

– Уверяю тебя, я припаркуюсь и буду спать. Долго.

– Могу подождать вас в машине.

– Даже речи быть не может.

– Само собой, могу поспать с вами.

– Невозможно. Я ворочаюсь, брыкаюсь. Ведь в ту сторону идет куча машин. Хочешь совет?

– Я уже совершеннолетний.

Она покачала головой, вздохнула и завела двигатель. Филипп сказал, что, если она захочет, завтра рулить будет он. С больной рукой – это не с руки. Она ответила: солнце мое, до завтра она уж точно найдет способ, как от него избавиться.

При выезде из города она въехала в сад возле отеля – сколько звезд – непонятно, – где было припарковано множество машин с номерами департамента Сена и иностранными. Она вышла, он остался.

– У тебя нет денег заплатить за номер?

– Нет.

– Ты ел?

– В поезде. Вы мне перебили аппетит.

Она сделала нерешительно несколько шагов по направлению к освещенному входу. Большие окна были открыты, несколько поздних посетителей ужинали за одним из столов. Она остановилась и обернулась к машине.

– Ну, так ты идешь или что?

Он подошел к этой высокой, усталой, потрясающей блондинке. Она взяла номер с ванной для себя и другой, ниже этажом, для него. Он сказал в лифте:

– Мне тоже нужна ванна.

– Обойдешься. Утром помоешься в моей. Если попросишь, потру тебе спинку. И вообще, ты скоро угомонишься?

Он зашел вместе с ней в большую комнату с задернутыми шторами. За ними следовал посыльный в синем переднике с их чемоданами. Увидев чемодан Филиппа, она удивилась:

– Это не мой. Вы взяли его в машине?

– Это мой, – сказал Филипп.

– Надо же, своего не упустите.

Она дала монету служащему, это заняло много времени из-за руки, и попросила приготовить какую-нибудь еду, пусть даже холодную. На двоих. Она спустится в ресторан через четверть часа. Когда этот тип ушел, она пнула ногой чемодан Филиппа и указала ему на открытую дверь.

Он оставил ее в покое. Было начало первого, но снизу доносились громкие крики какого-то полуночника. Его номер был гораздо меньше и хуже, окно выходило в сад. Он взглянул на «Тандербёрд», постоял в задумчивости, открыл чемодан, умылся и почистил зубы, решил, что будет нелепо выглядеть, если переоденется. Он закрыл дверь, чтобы не спускаться сразу же, и заставил себя прочитать правила пребывания в отеле.

Когда он без стука зашел к ней в номер, она была босиком, в лифчике и трусиках белого цвета, аккуратно развешивала на двух стульях у окна выстиранный белый костюм. Она надела очки с прозрачными стеклами и металлическими дужками, теперь ее лицо было видно лучше, и оно ему больше нравилось, а тело у нее было именно таким, как он и представлял, – гибким и восхитительным. Она спросила, видит ли он возле двери в ванную вазу из граненого стекла? Он ответил, что видит.

– Если ты немедленно не уберешься отсюда, я разобью ее о твою голову.

Он спустился в ресторан дожидаться там мисс Четырехглазку. Она появилась в бирюзовых брюках, которые он видел в чемодане, они, как и белый свитер, довольно откровенно обтягивали ее, и она снова нацепила свои дикарские темные очки.

Он не был голоден. Он смотрел на нее, на ее обнаженные руки, она сидела напротив, вонзаясь ложкой в мороженую дыню, а он нарезал ей мясо мелкими кусочками. Она говорила медленно, слегка грустным голосом. Она руководила рекламным агентством. Ехала к друзьям в Монте-Карло. Рассказала ему какую-то невнятную историю, в ней фигурировала куча людей, которые везде ее узнавали, потому что видели накануне, и он обратил внимание, что она больше не «тыкает».

Когда он понял в общих чертах, что с ней приключилось, расхохотался. И правильно сделал. Она тут же почувствовала благодарность за это:

– Так вам тоже это кажется нелепым, правда?