Дамы без камелий: письма публичных женщин Н.А. Добролюбову и Н.Г. Чернышевскому

Дорогой мой, добрый Колинька. Я очень тебе благодарна, что ты был так добр и послал мне деньги. Я получила 100 р[ублей] с[еребром].

Но, сердце мое, добрый Колинька, твое письмо какое-то очень уж грустное, да к тому очень короткое. Я бы хотела думать, что ты не мог писать, потому что болен, и тебе было настолько плохо, что ты не смог написать даже тех милых мне слов, которые писал ранее[296].

Меня очень тревожит и печалит, что ты не можешь достать тех денег, которые мне так необходимы. Я сейчас устроена, ведь я заплатила, но тяжело тем, что заложила все, что у меня было. Скоро наступит холодная пора, мне нечего надеть, потому что я все заложила[297]. Те деньги, что ты прислал, я в один миг раздала, не осталось ни геллера[298]. Я сейчас и сама зарабатываю, но не плачу за квартиру и дрова, нужно только на хозяйство, на это мне хватает и на мебель хватает; только не могу оплачивать свои долги раньше, чем год проработаю, вот тогда смогу с легкостью заплатить, но люди не хотят ждать, именно поэтому я тебя так просила, чтобы ты, мой любимый Колинька, был так добр и достал бы эти деньги. Но я не прошу, чтобы ты посылал, я же хотела вернуть и сделаю это от всего сердца, как только освобожусь от этого стыда. Мне стыдно, мой дорогой Колинька, что ты мне не хочешь верить, иначе ты бы определенно раздобыл денег. Тебе больше не нужно будет так заботиться обо мне, потому что я до конца жизни буду обеспечена, никогда не испытаю нужду, и этого счастья ты не хочешь мне пожелать. Ах, Колинька! ведь это так печально, я же всю жизнь страдала, пока не узнала тебя. Но до того как с тобой познакомилась, с того времени я сделалась совершено другим человеком. Ты был моим благодетелем, моим спасителем, а сейчас, когда мне в последний раз нужна твоя помощь, именно сейчас ты мне отказываешь, тебе же легче взять в долг, чем мне. Я так на тебя надеялась, что мне хватило смелости взять 175 р[ублей] с[еребром] наличными и притом половину вещей, половину под вексель[299]. Время истекло еще в сентябре, и сейчас они не хотят более ждать, а если бы они подождали, то я бы непременно не стала так просить ни тебя, ни Н[иколая] Г[авриловича], я бы заплатила за полгода сама, но они не желают ждать – что мне делать? Ты мне всегда раньше говорил, что ты меня не оставишь. Я скажу тебе, сердце мое, добрый Колинька, что я искренне говорю правду.

Здесь такой маленький город, что сразу все узнают, кто как живет. Возможно, ты думаешь, что у меня есть поклонник или подруга, – нет, мой добрый Колинька, это не так. Говорю тебе правду положа руку на сердце, потому что я уже не такая легкомысленная, что была раньше, поверь, я тебя не обманываю. Меня очень огорчает, что у тебя так много долгов, но ты был в других странах и много мне помогал. Пожалуйста, милый Колинька, не сердись на меня, потому что я тебя прошу срочно в последний раз достать для меня денег, я вскоре отдам; потому что, если я не получу в этом месяце, люди подадут на меня жалобу, а это очень неприятно, ведь я только устроилась на новое место. Из-за этого я потеряю пациентов. Мне очень жаль, что приходится писать такие грустные письма. Ах, боже, любимый Колинька, вот бы мне освободиться от долгов, и я снова буду счастливой, и буду писать радостные письма. Я тебя очень прошу, добрый мой Колинька, помоги же мне в последний раз выйти из затруднительного положения, ведь я не буду более просить, тебе более не нужно будет заботиться и не придется посылать ни геллера. Я же не прошу, чтобы ты мне дарил эти деньги, ты получишь их обратно. Прошу тебя еще раз, не отказывай мне. Я хорошо понимаю, что слишком многого от тебя требую, и что тебе непросто раздобыть эти деньги, но ты скорей их раздобудешь, чем я, потому что если бы люди подождали, то я бы тебя, мой добрый Колинька, так не просила. Порадуйся же немного за меня, я сдала 3 экзамена, по акушерскому делу, детским болезням и по воспалениям, это разные болезни. Еще я хочу, и уже начала, изучать болезни глаз, потому что, мой любимый Колинька, мне очень нравится медицина, и еще изучаю, как самому можно сделать порошки и разные пластыри и напитки. Самое сложное – болезни глаз, но я все же хочу попытаться. Милый, дорогой Колинька, пиши скорее и утешь меня, я буду очень ждать.

P.S. Все еще надеюсь, что ты не откажешь в моей просьбе[300].

Письма Т. К. Грюнвальд Н. Г. Чернышевскому, Е.Н. и А. Н. Пыпиным

№ 38

18 ноября 1860 г., Дерпт

Дерпт, 18го ноября. 1860