Дамы из Грейс-Адьё и другие истории

– Возможно, – промолвил я с улыбкой, – до сих пор она просто не ведала искушений.

Однако миссис Эдмонд продолжала упорно отстаивать свое предвзятое мнение о невиновности Дидоны. Я не стал с ней спорить. К тому же вскоре миссис Эдмонд заговорила о предмете, который волновал меня куда больше, – моем собственном будущем.

– Моя невестка богата, мистер Симонелли, поэтому склонна переоценивать потребности других людей. Она воображает, будто нельзя прожить меньше чем на семьсот фунтов в год, но я уверена, к вам это не относится. Ферма поможет удвоить, а то и утроить начальный доход в пятьдесят фунтов, хотя первые четыре-пять лет вам придется туго. Пока вы будете брать масло и молоко с нашей фермы, а к середине лета подумайте о покупке собственной молочной коровы. – Мгновение она размышляла. – Надо будет попросить для вас у Марджори Холлинсклот пару несушек.

20 сентября 1811 года

К утру дорожку к дому священника по колено засыпало желтыми и бурыми листьями. Серебристая дождевая пелена, словно дымка, протянулась через церковный двор. Между могилами праздно расхаживали вороны в скромных черных сутанах. При моем появлении птицы всполошились, словно стайка младших священников.

Тут за моей спиной раздался шепот, сдавленный смех и смущенное покашливание.

– Мистер Симонелли! – произнес нежный и слабый голосок.

Я обернулся.

Пять юных барышень. Пять пар смеющихся глаз, пять лукавых улыбок. Пять очаровательных головок с блестящими от дождевых капель каштановыми локонами. Локоны струились, словно бесконечно повторяющиеся музыкальные пассажи. Даже для моих изумленных чувств пять одинаковых шляпок, зонтиков, муслиновых платьев и лент, повторенных в ошеломляющем, но восхитительно согласном разнообразии цветов, являли полную гармонию. В тот миг я был уверен, что все пять прекраснее ангелов. Барышни жеманно прижимались друг к дружке, прикрываясь от дождя зонтиками. Достоинство и светскость, с которыми держались старшие, ничуть не умалялись легкомысленным хихиканьем младших.

Самая высокая из барышень – та, что позвала меня, – извинилась. Окликать незнакомца – верх неприличия, но она надеется, что я прощу ее, ибо… матушка, судя по всему, совершенно не намерена нас представлять, а тетушка Эдмонд вся извелась из-за бедной Дидоны… короче говоря, мистер Симонелли, мы решили отбросить церемонии и представиться сами. Если бы мы не знали, что вы будете нашим священником, мы бы никогда не решились. Овечки не должны бояться своего пастыря, не так ли, мистер Симонелли? Этот доктор Протеро такой несносный! Почему он не прислал вас раньше? Надеюсь, мистер Симонелли, вы не станете судить поспешно о красотах прихода Всех Надежд в столь безрадостное время года? – И одним легким взмахом руки она отвергла нежнейший, самый безмятежный на свете пейзаж, признавая окрестные леса, холмы, торфяные болота и горные потоки не стóящими моего внимания. – Если бы вы приехали в июле или августе, мы познакомили бы вас со всеми красотами Дербишира, а сейчас, боюсь, окрестности покажутся вам блеклыми и скучными.

(Вовсе нет, одной лишь ее улыбки хватило бы, чтобы сделать любой пейзаж приятным для моих глаз!)

Тут лицо ее просветлело.

– Мы попросим маму устроить бал! Вы любите танцевать, мистер Симонелли?

– Тетя Эдмонд говорила, что мистер Симонелли – большой ученый, – заявила одна из сестер с той же лукавой усмешкой. – Наверное, он не интересуется ничем, кроме книг.

– Какие книги вы любите, мистер Симонелли? – потребовала ответа средняя мисс Гатеркоул.

– Вы поете, мистер Симонелли? – поинтересовалась самая высокая.

– Вы охотитесь? – спросила самая маленькая.

Старшие сестры тут же зашикали на нее: «Молчи, Китти, а то он тебя пристрелит».

Затем две старшие барышни взяли меня под руки и мы отправились осматривать мой новый приход. И каждое замечание барышень Гатеркоул о деревне или ее обитателях выдавало их наивное убеждение, что в целом свете нет ничего занимательнее и достойнее внимания, чем они сами.

27 сентября 1811 года

Сегодня обедал в Апперстон-Хаусе. Две перемены по восемнадцать блюд. Виндзорский суп. Макрель. Рагу барашка. Отварная курица весьма недурна. Превосходные пирожки с яблоками. За столом я был единственным джентльменом.

Миссис Эдмонд засыпала меня советами относительно моего будущего хозяйства:

– …а когда отправитесь покупать овец, я пойду с вами. Во всей округе никто лучше меня не разбирается в домашней живности.

– Непременно, мадам, – отвечал я, – вы очень добры. Однако сейчас я подумываю о том, чтобы заняться врачебной практикой, ибо ближайший доктор живет в Бакстоне. Осмелюсь предположить, вы уже слышали, что я принял роды у миссис Каблук.

– Кто такая миссис Каблук? – спросила миссис Эдмонд.

– Жена того джентльмена, что владеет поместьем Всех Надежд.

– О чем вы толкуете, мистер Симонелли? Здесь нет никакого поместья Всех Надежд.

– Кто она, мистер Симонелли? – спросила старшая мисс Гатеркоул.