Дамы на обочине. Три женских портрета XVII века

Супруги отнюдь не страдали от одиночества. Они часто ходили в гости к Йоахиму Зандрарту (тот в свое время учился у отца Марии Сибиллы) и к другим нюрнбергским художникам, которые пытались учредить Академию. Они навещали высокообразованного Кристофа Арнольда, автора трудов о памятниках древности и иноземных религиях, состоявшего в переписке с Менассе бен Израилем[518]; возможно, Арнольд и познакомил Марию Сибиллу с первыми в ее жизни латинскими сочинениями по естественным наукам. Фрау Греффин (как теперь называла себя Мария Сибилла) числила среди своих друзей и местную художницу, Доротею Марию Ауэрин, которая стала крестной второй дочери Граффов, Доротеи Марии[519]. Между тем она продолжала наблюдать за насекомыми, отыскивать гусениц, зарисовывать их — в собственном саду, в садах друзей, в крепостном рву вокруг близлежащего Альтдорфа, — а затем приносить в свою мастерскую и кормить подходящими листочками, отмечать происходящее с гусеницами и по мере изменений снова изображать их, карандашом и красками.

Казалось бы, Мария Сибилла вела жизнь, идеальную для художницы той поры. Ничто не предвещало ни бунта, ни метаморфоз. Первая книга, вышедшая под именем «Марии Сибиллы Греффин, дочери Маттеуса Мериана Старшего» и изданная ее мужем, также не содержала никаких сюрпризов. Этот трехтомник, который печатался с 1675 по 1680 г., носил название «Книги цветов» (Blumenbuch) и представлял собой вполне типичное собрание офортов — без текста — с изображением отдельных цветов, букетов, венков и бутоньерок[520]. Цветы и сидевшие на некоторых из них гусеницы, бабочки, пауки и прочие живые создания были выписаны тщательно и очень красиво (это был способ разрешить противоречие между «природой и искусством», Kunst und Natur, о котором говорится в предваряющем книгу стихотворении), но по стилю работы были вполне в духе цветочной живописи отчима Марреля и его наставников. Как в свое время ее отец, Маттеус Мериан, опубликовал Florilegium Renovatum («Обновленный флорилегиум»), так теперь и Мария Сибилла представила свое собрание цветов, «писанных с натуры». Как в свое время анатомический альбом Якоба Марреля пригодился студентам, живописцам, скульпторам и ювелирам, так теперь и ее «Книга цветов» послужит источником образцов для художников и вышивальщиц[521]. В предисловии к изданию 1680 г. приводится несколько историй (частично Мария Сибилла позаимствовала их из своего обширного круга чтения) о тех, кто любил цветы и ценил их красоту, в частности о папе римском, который предложил миланской церкви Сан-Карло тысячу крон в обмен на один-единственный цветок, или о недавнем случае из голландской жизни, когда две тысячи гульденов были отданы за одну луковицу тюльпана Semper Augustus[522].

Но в то самое время, когда Мария Сибилла Мериан писала эти строки, выходила ее новая книга, не похожая на прежние: в 1679 г. появилась «Книга о гусеницах» (Raupen) или, точнее, «Необычайное превращение и уникальный цветочный корм гусениц… рисованных с натуры и гравированных на меди»; собственно говоря, вышел первый том этого издания, за которым в 1683 г. последовал второй[523]. На каждой из ста гравюр (по пятьдесят на том, в черно-белом или цветном — ручной раскраски — варианте, в зависимости от желания и состоятельности покупателя)[524] было изображено одно или несколько насекомых на разных стадиях развития: в виде гусеницы или личинки, в виде куколки, с коконом или без, как взрослая бабочка или муха — в полете или в неподвижности (зачастую показанные в обоих положениях). На многих таблицах были также представлены яйца. В центре каждой картинки помещалось растение, обычно в стадии цветения, но иногда и плодоношения; растение выбиралось и изображалось с учетом того, какими листьями питается гусеница и в каких местах (на листьях, стебле или в почве) самка насекомого откладывает яйца. Все растения были снабжены немецкими и латинскими названиями, и к каждой гравюре прилагался одно-двухстраничный текст, в котором Мария Сибилла (на немецком языке) рассказывала о внешнем виде и поведении насекомых на разных этапах развития, зачастую приводя дату наблюдений и описывая собственную реакцию. Она не дает названий каждого вида бабочек (современная ей наука имела такие наименования лишь для небольшого их числа)[525], зато в ее описаниях содержится история конкретных жизней.

Вот ее рассказ о ночной бабочке, развитие которой на ветке черешни прослеживается от яйца до взрослой особи: