Дар Земле

Полнеба взято Северным сияньем,
Горящей ризой неба над землёй.
Даль Севера полна молочной мглой,
Застыло Море круглым очертаньем.

Нет счёта снежно-льдяным созиданьям.
Скала звенит. И ветер над скалой
Из снега строит небу аналой,
Поёт псалмы, и тешится рыданьем.

От облака бежит проворно тень.
Мечтая о приснившемся обеде,
Лежат как груды белые медведи.

Не мрак. Не свет. Не час. Не ночь. Не день.
На вышнем небе ковш из жёлтой меди.
И смотрит ввысь, подняв рога, олень.

В горах

От гор исходит вдохновенье,
В них многозве́зден ход ночей.
В снегах молчанье откровенья, –
Будь верен Родине своей.

Вершины манят в отдаленье,
В уступах пенится ручей.
Забросив брызги влаги в пенье, –
Будь верен Родине своей.

От птицы к птице – устремленье,
Восторг души – разрыв цепей.
Любя острийный миг боренья, –
Будь верен Родине своей.

Ты с детства знал орлов паренье,
И долгий говор журавлей.
Так не меняй предназначенья, –
Будь верен Родине своей.

Золотые столбы

Золотые столбы лучей
Отразились в немом пруду.
Разливаются крики грачей,
Я весною к тебе приду.

Ещё слышится талый снег
В холодке красноватых зорь.
Но минут неизбежен бег,
И когда я приду, не спорь.

Ворожба («Наклонилась, изогнулась, распахнулась, и опять…»)

Наклонилась, изогнулась, распахнулась, и опять
В прежнем лике неподвижна, вся – лелейных тайн печать.

Покачнулась и дохнула всею свежестью весны,
Забелела благовонно ткань воздушной белизны.

Наклонилась, и, объята дрожью лёгкою, она
Вся внимает, как ей звонко без конца поёт струна,

Это кто же? Та, в ком нежность, с тем, кто хочет ей владеть?
С кем вдвоём цвести желанно и заткать мгновенье в сеть?

Нет, другое. Это только, в сладком млении своём,
В вешнем вихре ветка вишни в перекличке со шмелём.

Ночная бабочка

Белая бабочка сказки полночной
С полным доверьем мне на руку села,
Зыбятся усики дрожью урочной,
Всё в ней загадочно, чётко и смело.

Я наклоняюсь, и вот мне не странно
Тайно беседовать с малым созданьем,
Ей теплота человека желанна,
Я упоён белокрылым свиданьем.

Древней