Дариус Дорван, наёмник (СИ)

Еще может случиться, что, возвратившись, он застанет Сторна. А почему бы и нет? Слышал он о подобных случаях, когда от человека годами ни слуху ни духу, а он возьми и объявись. Да сколько угодно подобных случаев, почему бы и со Сторном именно такому не произойти? За многое Дариусу хотелось бы его поблагодарить, очень за многое. Раньше все как-то не получалось, а потом Сторн пропал, исчез без следа, как он не пытался его отыскать.

Мысли Дорвана вновь вернулись к Элике. Вспоминая о девушке, сердце всякий раз у него наполнялась теплом и нежностью. Интересно, обрадовалась она подаркам, что он отправил для нее с торговцем? Жаль, не хватило у него ума передать вместе с ним хотя бы короткую записку.

С другой стороны Лоринт — не столица, а затерянная в лесах крохотная деревушка, и что если она грамоте не обучена? Но ведь не может же быть, чтобы в Лоринте все такими были? Тот же дед ее, Сол, выглядит образованным человеком, даже непонятно, как он в такой глуши оказался. Хотя кто его знает. Да и много ли напишешь в письме, которое будут читать для нее чужие люди?

И еще Дариус жалел о том, что не передал что-нибудь в подарок матери Элики, все же не чужой теперь для него человек. Конечно, думал он и о ней, да только денег не хватило, Дариус потратил на подарки Элике вплоть до последнего медяка, хотя и купил не все, что хотел. Какое же забавное лицо было у Тора, когда он заявил ему, что нет у него денег.

Затем улыбнулся еще раз, вспомнив, как он едва удержался от соблазна потратить на Элику и деньги Ториана. Тогда у него лицо стало бы еще забавнее. Ничего, разобрались бы, свои люди, тем более имелся уже похожий случай, и тоже из-за женщины. Правда, тогда все произошло ровно наоборот: Ториан потратил деньги Дариуса на подарок одной из своих зазноб.

Ну ничего, теперь с деньгами проблем быть не должно, с разбойников взято немало, только одних лошадей целый табун.

'Жаль, на них натолкнулись не тогда, когда они из Халевита возвращались', - улыбнулся он уже в который раз подряд.

У долузсцев тоже было что взять, в основном оружие, а вот монет ни одной не отыскалось. То ли не берут они с собой денег, то ли и вовсе без них обходятся, во что совсем не верится. Ну и от барона Эдвайстела предстоит получить обещанную награду.

Саблю себе вернул, Дариус погладил рукоять Кунтюра. Да и лошадью обзавелся отличной. После этой мысли рука сама собой потянулась, чтобы ласково потрепать гриву гарцующего под ним Басура.

'Как он тогда вбок скакнул лихо! А ведь промедли конь, застынь от боли и недоумения, все, закончилась бы жизнь для его седока'.

Басур всхрапнул, и непонятно, чего в его храпе было больше — согласия с мыслями хозяина или благодарности за мимолетную ласку. Ну как тут не улыбаться?

* * *

В Голинтер добрались под вечер, еще по дороге решив весь следующий день посвятить отдыху, а уж послезавтра вернуться в Аннейд, чтобы предстать перед бароном.

Сразу же по приезду Дариус навестил коневода Жанира с просьбой отправить к барону гонца с вестью об их возвращении.

Не то чтобы Дариус торопился барона обрадовать, нет. Ему хотелось, чтобы барон, или кто там вместо него, если тот убыл к королю Фрамону, приготовил плату заранее, очень не хотелось задерживаться в Аннейде лишнее время.

Вечер прошел на удивление тихо, и спать все легли задолго до того, как наступила полная темнота.

Конечно, в Аннейде все они соберутся в корчме, чтобы отпраздновать возвращение по-настоящему, став для жителей городка предметом разговоров сразу на несколько дней — как же, такое сотворили! Ну а потом… Потом все разъедутся кто куда.

Когда-нибудь, возможно, им предстоит встретиться и, если повезет, они окажутся на одной стороне. И тогда наёмникам будет, о чем вспомнить. Но может случиться и так, что придется обнажить мечи против тех, с кем они стояли спина к спине: судьба у наемника такая, кто заплатил, тот и хозяин.

Кабир, еще по дороге в Голинтер, обратился к Дариусу с предложением:

— Гонорт, может быть, все вместе отправимся к Малхорду, король Фрамон войну еще не начал. Представляешь, сколько можно заработать!

Но тот решительно отказался:

— Нет, Кабир, не поеду. В другую сторону мой путь лежит, и все войны мне сейчас побоку.

— Ну как знаешь, — голос Кабира прозвучал с явным сожалением…

Угомонились все быстро, и вскоре над лагерем стояла тишина. И только лишь Ториан долго плескался у колодца, отчего у Биста, наблюдавшего за тем, как Галуг раз за разом выливает на него ведра ледяной воды, всякий раз передергивались от озноба плечи. Затем, чуть ли не мурлыча, Ториан заявил, что пошел охранять дочек Жанира.

На просьбу Галуга взять его с собой — мол, служба трудная, одному Тору будет трудно ее потянуть, вон он в каком виде с предыдущего дежурства вернулся, последовал решительный отказ:

— Я уж как-нибудь сам справлюсь, не обессудь.

С рассветом Ториан вернулся не менее измученным, чем в прошлый раз, но все на колкости Галуга лишь загадочно улыбался и сразу же рухнул спать. Выспаться ему не удалось.