Дарвиновская революция

Лайель был не одинок в своих опасениях по поводу эволюции человека, тем более осуществляемой посредством естественного отбора. Что бы он ни говорил об отборе, воздействующем на мелкие, незначительные изменения, он всегда больше благоволил к особым, скачкообразным толчкам, управляющим эволюцией если и не всех видов, то, по меньшей мере, человека. К этой позиции благоволили и другие исследователи, начиная с таких критиков Дарвина, как Оуэн и Майварт, и заканчивая (среди всех прочих) его соавтором в деле открытия естественного отбора Уоллесом (Смит, 1972; Коттлер, 1974). В молодые годы Уоллес практически вообще ни во что не верил, однако после возвращения в Англию с Востока он ударился в различные квазирелигиозные верования вроде спиритизма. Хотя по отношению к прочим органическим видам он никогда не изменял своей приверженности естественному отбору, однако в отношении человека он все больше и больше склонялся к телеологической позиции скачкообразного развития. Перечисляя признаки человека, которые, по его мнению, не были изначально продуктом воздействия естественного отбора, – человеческий мозг или ум («большой мозг дикаря не укладывается в рамки реальных требований, предъявляемых к состоянию дикости»), отсутствие волосяного покрова, ступни, руки, голос и так далее, – Уоллес признавал, что «развитием человека в определенном направлении и с особой целью управлял высший разум, так же как человек управляет развитием многих животных и растительных форм»[53]. Второй фактор, по-видимому, изменивший изначальные взгляды Уоллеса на человека, фактор, проистекавший из еще одной «бесспорной» причины, которым он был привержен, – это френология. Его убежденность в том, что элементы головного мозга соотносятся с широтой ума и что размер элементов мозга существенно влияет на связанные с ними психические признаки, делает сущностно важным тот факт, что эти признаки необращаемы; они не только служат валовыми элементами анализа, но и могут существовать только в совокупном единстве. Благодаря такой психологии, как эта, нетрудно понять, что почему Уоллесу доставляла столько проблем теория естественного отбора, воздействующего на малые вариации, ибо подобная теория исключала бы большие этапы, необходимые для создания элементов мозга. Именно по этой причине Уоллес также тяготел к телеологическому скачкообразному механизму развития человека.

Какова же была реакция Дарвина на этот компромисс с религией? Как и следовало ожидать, она была неблагоприятной. По отношению к Лайелю он все больше и больше терял терпение, не выказывая никакого сочувствия тому смятению, которое царило в голове престарелого ученого, а позиция Уоллеса вообще потрясла его до глубины души (Ф. Дарвин, 1887, 3:116). В 1871 году Дарвин и сам открыто высказал свои соображения о человеке в своей работе «Происхождение человека и половой отбор». Это странная книга, ибо бо́льшая ее часть посвящена общим рассуждениям о половом отборе – явно с намерением показать, что многие различия как в самом человеческом виде, так и между расами и полами обусловлены именно этим механизмом. Но этот странный баланс никоим образом не отменяет того факта, что здесь Дарвин развернулся в полную силу, задействовав все свои эволюционные познания, касающиеся человека, словно и в помине не было никаких религиозных препон. Дарвин утверждает, что человек выказывает ту же вариабельность, что и другие животные, что он обладает возможностями повышать свой геометрический потенциал и что, следовательно, здесь не обошлось без естественного отбора. Затем он углубляется в детальные исследования, показывая, как и почему следует надеяться на то, что различные признаки, свойственные человеку, как физические, так и умственные, были наработаны и проявились в ходе эволюции. Так, Дарвин писал, что даже «в грубейшем естественном состоянии наиболее умные люди, те, которые изобретали наилучшее оружие или ловушки, – вообще люди, наиболее способные к охоте и защите, могли воспитывать самое многочисленное потомство» (Дарвин, 1871, 1:196). Таким образом, благодаря естественному отбору развивался и эволюционировал и ум человека.