Дарвиновская революция

Бросая ретроспективный взгляд на наше ученое сообщество, видишь, что, в общем-то, не было особо большой разницы между Лайелем и его сторонниками и такими учеными, как Седжвик и Уэвелл. Обе стороны считали, что адаптация и ее роль в контексте божественного замысла создают большую проблему для неуправляемых законов, отвечающих за возникновение видов, не говоря уже об их решимости не сводить человека до чисто природного уровня. Но хотя в этой позиции есть доля неоспоримой истины, в целом как суждение она недостаточно продумана. При всей своей уклончивости Лайель хотел, чтобы процессами происхождения органики управляли законы определенного рода и качества. Его же оппоненты имели несчастье вывести весь вопрос о происхождении вообще за рамки всякого закона, в том числе и за рамки науки. Несмотря на совпадения и накладки, они поднаторели в этом настолько, что их отношение к происхождению организмов стало принципиально иным. (Лаейлианцы, более того, считали, что на их стороне и закон, и божественный замысел.)

Действительно, эта разница во взглядах на происхождение органики отражается и на общем подходе к организмам. Несмотря на религиозные мотивы, а возможно и благодаря им, Лайель хотел, чтобы Бог полностью предоставил мир самому себе, мир, в котором лишенные помощи организмы ведут мучительную борьбу за первенство, ведут под угрозой полного уничтожения в случае поражения. Его критики не пытались опровергнуть ни наличие в мире борьбы, ни наличие вымирания и уничтожения – к тому времени факт вымирания птицы дронта и предсказания Мальтуса сделались общедоступными знаниями, – но они стремились сделать Бога имманентным защитником, стоящим над собственным творением (чем, собственно, и занимается добрый христианский Бог). Как следует с очевидностью из процитированного выше отрывка из Уэвелла (Уэвелл, 1840, 2:116), вымирание – это не столько следствие ошибки, сколько очистка территорий для нового витка творения. Даже Баклэнд утверждал, что животные поедают других животных не по причине хаотичной борьбы за выживание, а потому, что Бог решил: травоядные не должны погибать мучительной голодной смертью из-за перенаселенности и оскудения природных ресурсов: лучше, мол, быстрая, неожиданная смерть, чем растянутый во времени, но жалкий конец (Баклэнд, 1836, 1:129–134). Любая борьба – это часть более общего, утвержденного Богом «природного равновесия» (Гейл, 1972). Короче говоря, хотя и сторонники, и критики Лайеля в равной мере руководствовались религиозными мотивами и имели много других сходных мотивов и хотя они во многом соглашались между собой по поводу фактов и их истолкования, они, тем не менее, составили себе совершенно различные картины мира. Либералы хотели, чтобы Бог оставил мир в покое, а консерваторы хотели как раз обратного.

Это сказано не для того, чтобы навести на мысль, будто такой блестящий молодой ученый, как Дарвин, только что ставший новым членом британского научного сообщества, находил доводы и возражения той и другой сторон весьма удовлетворительными. Критики Лайеля вынесли весь вопрос о происхождении органики за сферу науки, и лайелианцы, с которыми Дарвина роднило нечто большее, чем просто горячая симпатия, не смогли собраться с силами, чтобы решительно с ними порвать и не допустить хоть какую-то роль Бога в происхождении видов. Как не раз указывал Уэвелл, они хотели и того, и другого, утверждая, что происхождение органической материи осуществляется в согласии с законами, но затем вводя в эти законы различного рода божественные поправки. Неудивительно, что новая звезда на научном небосклоне колебалась по поводу своего отношения к вопросу о происхождении органики и пыталась что-нибудь сделать в этом направлении.

Но все это еще в будущем – для нас, по крайней мере. Хотя Дарвин проделал огромную творческую работу, завершив ее к концу 1830-х годов, она стала достоянием общественности только через два десятилетия. Поэтому обратимся теперь к 1840-м годам, к десятилетию, когда в Ирландии царил повальный голод, когда Ньюман переехал жить в Рим, а в общественной жизни разгорелись бурные дебаты по поводу эволюции.

Предки и архетипы

Несмотря на расхождения по вопросу о происхождении органики, члены нашего научного сообщества в общем и целом были согласны с тем, что эти расхождения не должны угрожать связывавшим их узам дружбы, сколь бы нелепой и даже смехотворной ни казалась им позиция противоположной стороны. Поэтому в большинстве своем если между ними и возникали разногласия, то чисто дружеского свойства. Кроме того, их объединяли оппозиционное отношение к некоторым совершенно вопиющим, с их точки зрения, высказываниям французских ученых и чувство, что любая попытка примирить между собой науку и религию не должна идти во вред науке.