Давид Бурлюк. Инстинкт эстетического самосохранения

Давид и Николай Бурлюки участвовали в прениях к докладу Боброва «Основы новой русской живописи», организованному 18 января обществом «Союз молодёжи». Там же выступил Илья Зданевич, уже начавший популяризировать футуризм. Критика отнеслась к выступлениям Бурлюков по-разному — одни хвалили Давида за его страсть в защите новизны в искусстве, другие насмехались над «куцей курточкой и короткими панталонами с бахромой», отмечая при этом всё же «горделивую позу и лорнет». Бурлюк совершенно не стеснялся насмешек и, несмотря на подчёркивание критиками его украинского говора и — часто — косноязычия, умел произвести эффект на публику своей страстной убеждённостью в том, что новое искусство действительно ценно и важно. В этом выступлении Бурлюка уже было заметно если не влияние идей Маринетти, то по крайней мере знакомство с ними. Он призывает «сразу казнить старых богов» и говорит о том, что «нам не нужны эти музеи, как и всякая отжившая дребедень». Совсем скоро Давид Бурлюк станет самым известным в России популяризатором нового искусства и главным, самым узнаваемым футуристом.

На очередной выставке «Союза молодёжи» работы Бурлюков представлены не были — вместе с петербургскими художниками были тогда показаны работы участников «Ослиного хвоста», ставшего конкурирующей организацией. Но о Бурлюках в Петербурге помнили. Один из критиков отметил, что братья Бурлюки «блистают своим отсутствием» и что один из них «засел в Москве» и «пишет в школе живописи здоровые этюды». А во время своего очередного доклада, устроенного вновь организованной Художественно-артистической ассоциацией, Николай Кульбин заметил, что «перед холстами Репина так не толпилась публика, как перед холстами Бурлюка». Упомянул Кульбин и футуристов, пытающихся передать предмет в движении, «потому у бегущей лошади не 4 ноги, а 20».

Тем временем в Москве разгоралось противостояние между «Бубновым валетом» и «Ослиным хвостом». «Бубновый валет» представал перед публикой в более выигрышной позиции — в том числе и потому, что его представлял ряд харизматичных спикеров во главе с Бурлюком. Лишь в начале 1913 года Михаил Ларионов познакомится с жившим в Петербурге Ильёй Зданевичем и станет приглашать его в Москву на диспуты, оплачивая дорогу и даже выплачивая гонорар. Зданевич напишет по просьбе Ларионова монографию о нём и Наталье Гончаровой; правда, опубликует её под псевдонимом Эли Эганбюри, называя её в письмах знакомым «пустой монографией» с «пустыми похвалами». С появлением Зданевича конкуренция станет более интеллектуальной. А до этого Ларионов и его соратники — многие из которых (Малевич, Татлин) скоро отвернутся от него, не выдержав его эгоизма и даже определённой нечистоплотности, — обвиняли «бубновалетов» в академизме. Понятие это к тому времени стало ругательным.

Ларионов старался максимально дискредитировать и Давида Бурлюка как примкнувшего к «бубновалетам». Чувствуя в нём силу и опасаясь конкуренции, Ларионов писал Иосифу Школьнику в Петербург: «У меня был Бобров и рассказал, что в Питере ходят слухи о нашем соединении с Обществом Бубновый валет. Это чистейшая провокация. На таких типов, как Бурлюк, у нас просто тюкают — он везде пришивается на вторые роли то к одной группе, то к другой на положении Пуришкевича». И это при том, что сам Бурлюк почти в то же время призывал Кульбина пригласить Гончарову с Ларионовым на выставку при Всероссийском съезде художников.

Выставка общества художников «Бубновый валет» прошла в Москве, в зале Экономического общества офицеров Московского военного округа, с 25 января по 26 февраля 1912 года. Помимо русских художников, на ней были представлены работы французов Фернана Леже, Робера Делоне, Анри Матисса и Пабло Пикассо, немцев Франца Марка, Августа Макке, Габриель Мюнтер, Макса Пехштейна и др. «Баловство» Лившица и Бурлюков с названиями картин не прошло незамеченным — критики наперебой упоминали «Геотропизм», «Гелиотропизм», «Синтетический пейзаж: элементы неба и моменты разложения плоскостей, интродуцированные в изображение с четырёх точек зрения». Бурлюки и тут были первыми. Прав был Максимилиан Волошин, написавший о них в статье «Ослиный хвост» (апрель 1912-го): «Бурлюки умеют ошеломить больше. Как утверждают, Давид Бурлюк, когда он впервые услышал о кубистах, махнул рукой и сказал: “Всё равно левее нас с братом никто не напишет”».

Но на этот раз Бурлюк ошеломил публику не только и не столько своими работами и их названиями. Во время публичных диспутов, устроенных «Бубновым валетом», он открыл для всех ещё одну грань своего дарования.