Давид Бурлюк. Инстинкт эстетического самосохранения

Он попал в нужное место в нужное время — в здешней художественной среде незадолго до его появления возник большой интерес к новаторским течениям в европейской культуре. И Бурлюк воспринимался в Японии как представитель этих новаторских течений, чьи работы можно было увидеть живьём, а не на страницах газет и журналов. Именно Бурлюк с Пальмовым первыми показали в Японии футуристические холсты. По сути, Бурлюк стал для японцев вторым — или даже первым — Маринетти. Обогащение было взаимным — ему самому удалось непосредственно прикоснуться к крайне популярному тогда у европейских художников «ориентальному» искусству.

Ко времени приезда Бурлюка в Японию там уже существовала группа художников-футуристов, воспринявшая его появление как событие большой важности и оказавшая ему всемерную помощь. Один из этих художников, Канбара Тай, попавший на открытие «Первой выставки русской живописи», вспоминал о том, что был просто потрясён выставкой и посещал её чуть ли не каждый день. Он назвал её «настоящим чудом для всех японцев» — на выставке можно было увидеть работы «тех направлений, которые мы сегодня именуем фантастическими, повествовательными, реалистическими, дадаистскими, футуристическими, кубистскими».

В числе тех, кто помогал и поддерживал Бурлюка, были: говоривший по-русски корреспондент газеты «Осака Майничи» Курода Отокичи, который опубликовал первую большую статью об «отце российского футуризма» и «Международной выставке картин» во Владивостоке, тем самым подготовив японскую общественность к предстоящей уже в Токио выставке; глава общества японских футуристов Фумон Гё; один из активных участников общества японских футуристов Киносита Сюйчиро, который близко сдружился с Бурлюком и в 1923 году издал в соавторстве с ним книгу «Мирайха това? Котаэру» («Что такое футуризм? Ответ»); критик Исии Хакутэй, который перым дал положительную рецензию на выставку русских футуристов (его текст был также опубликован в каталоге); художник Мураками Кагаку, который посетил персональную выставку Давида Бурлюка в Кобе и так расхвалил произведения «отца российского футуризма» перед одним из влиятельных людей в Кобе, господином Моримото, что тот заказал Бурлюку семейный портрет. Под влияние Бурлюка попал ещё целый ряд художников, среди которых был Того Сэйдзи, запечатлённый на фото с первой выставки рядом с Бурлюком, Пальмовым и Киносита, — именно его работу «Женщина с зонтом» (1916) Канбара Тай считал началом нового искусства в Японии. В 1921 году именно Того Сэйдзи поедет в Италию и встретится с Маринетти. Однако Давид Бурлюк называл «японским Маринетти» другого художника — Хирато Ясукичи, с которым также много общался на выставках. Интересно, что в Японии у многих футуризм так же, как и в России, ассоциировался с коммунизмом. Например, испытавший влияние Бурлюка Янасэ Масаму в 1921 году выставил картину под именем Анааки Кёудзан (от слов «анархия+коммунизм»), в 1925 году участвовал в создании Союза пролетарских писателей, а в 1930 году вступил в коммунистическую партию.

Сопровождали русских художников в Японии отнюдь не только друзья. Всё время своего пребывания там они находились под неусыпным надзором полиции. Причина слежки была проста. Слово «футурист» у японских властей чётко ассоциировалось со словом «революционер», а значит — экстремист. Потому за этими подозрительными русскими нужно было следить, чтобы не допустить распространения революционных идей в Стране восходящего солнца, в которой стремительно набирал силу империализм. Не было бы счастья, да несчастье помогло — теперь мы знаем о том, что` Давид Бурлюк делал, где жил, куда ездил, с кем встречался. Полицейские протоколы стали отличным источником сведений о его пребывании в Японии. Собственно, несчастья и не было — сыщики были всегда предельно вежливы и никаких хлопот не доставляли.

«Вышеназванные лица прибыли сегодня в порт Цуруга из Владивостока… с целью проведения картинных выставок в Токио и Осака при помощи редакций газет “Токио Ничиничи”, “Осака Майничи” и др. и в 09 час. 58 мин. дня направились в Токио на поезде. <…>…Было установлено, что они являются художниками, принадлежащими к группе футуристов, действующих в последнее время в Никольске, Хабаровске и других сибирских регионах. Они не сомнительные личности, но, по меньшей мере, не являются желанными, так как литературные и другие произведения футуристов пользуются большой поддержкой экстремистов. Причём они могут быть авангардом революции в России, расшатывают основу здоровой культуры своими непонятными произведениями и ухудшают её. В частности, могут способствовать усилению негативного влияния интеллигентных полузнаек, поэтому рассматриваются как подлежащие обращению на них особого внимания».

Это из одного из самых первых отчётов. В отчёте от 5 октября о Бурлюке написано следующее: