Давид Бурлюк. Инстинкт эстетического самосохранения

Но вначале всё было отнюдь не так радужно. В «Русском голосе» приходилось работать всё больше и больше. В январе 1926-го случился неприятный эпизод — из-за разногласий в коллективе Бурлюк был уволен; правда, три месяца спустя его позвали обратно, поняв, что без него газета не получается такой яркой и интересной. Помимо литературных четвергов Давид Давидович устраивал там конкурсы поэтов и прозаиков, писал заметки о трудной жизни в Нью-Йорке, о городской бедноте, выставках и театральных премьерах, художниках, писателях и режиссёрах, печатал свои стихи, фельетоны, воспоминания и рассказы, «цветные новости», в которых было всё, даже криминальная хроника, вёл «Футуристический отдел», где публиковал стихи своих российских друзей. Ну и, конечно, регулярно сочинял и публиковал оды по случаю очередных годовщин Октябрьской революции, восхваляющие прекрасную советскую жизнь. Через газету его находили начинающие литераторы, в ней регулярно выходила «Памятка стихотворцу». «Под моим лидерством, учительством — благодаря газетам, открывшим страницы для юных талантов, — были организованы литературные общества: имени Горького, “Серп и Молот”, Общество пролетарских писателей, тесно связанные тогда с Коммунистической партией США. Многие выпустили свои книги. Устраивались в рабочих клубах вечера поэзии», — вспоминал Бурлюк.

Читатель помнит об инстинкте эстетического самосохранения? Аккуратный Давид Давидович — скорее всего, с помощью Марии Никифоровны — вырезал все свои публикации и наклеивал в специальные альбомы. Несколько таких альбомов хранятся теперь в архиве Бурлюка в Исследовательском центре специальных коллекций американского Сиракузского университета. Благодаря этому мы знаем, что он писал не только под своим именем, но и под множеством псевдонимов: М. Некрасов, Указательный Палец, Бука, Бета, Д. Давидов, Подозрительная труба, Д. Труба, Интеллигент, Наблюдатель, Горьковец, Филк и другими. Только в период с 1926 по 1933 год под его именем было опубликовано более тысячи материалов; если же добавить к ним опубликованные под псевдонимами и без подписи, число публикаций можно смело увеличить в полтора-два раза.

Там же, в «Русском голосе», он давал объявления, например: «Художественная артель Н. И. Лашков и Д. Бурлюк принимают заказы на театральные работы (декорации, костюмы), портреты (все роды живописи), роспись помещений ресторанов, кафе и проч. Цены умеренные, организациям скидка».

Но газетных публикаций было, конечно, недостаточно для того, чтобы сохранить в веках своё имя. И, несмотря на острую нехватку средств, Давид Бурлюк решает с помощью Марии Никифоровны и сыновей продолжить в Америке свою издательскую деятельность. Они выпустили целый ряд книг со стихами, воспоминаниями, статьями и рисунками. Если монографию «Д. Бурлюк» на английском языке (1925) и книги «Давид Бурлюк пожимает руку Вульворт Бильдингу. К 25-летию художественно-литературной деятельности» (1924), «Маруся-Сан. Стихи» (1925), «Радио-манифест» (1926) и «Давид Бурлюк — радио-футурист, художник и поэт. Второй манифест» (1927) он указывал как свои издания, то уже сборники «Восхождение на Фудзи-сан» (1926), «Морская повесть», «По Тихому океану. Из жизни современной Японии» и «Ошима» (1927), «Десятый октябрь» (1928), «Толстой и Горький. Поэмы», «Новеллы» и «American Art of Tomorrow», «Рерих» (1929), «Энтелехизм. Теория. Критика. Стихи. Картины (к 20-летию футуризма — искусства пролетариата)» (1930) указывал как выпущенные издательством Марии Никифоровны Бурлюк. В издательстве М. Н. Бурлюк в 1930 и 1931 годах были изданы книга Эриха Голлербаха «Искусство Д. Д. Бурлюка» и «Поэзия Давида Бурлюка»; в том же 1931-м вышли книги Игоря Поступальского «Литературный труд Давида Д. Бурлюка» и «Гилея» Бенедикта Лившица, а также «David Burliuk and His Art», а в 1932-м — сборники «Красная стрела» и «1/2 века. К 50-летию Давида Бурлюка». Адрес издательства, разумеется, всегда совпадал с тогдашним домашним адресом Бурлюков.

Знаковыми стали сборники «Энтелехизм», «Красная стрела» и «1/2 века». «Энтелехизм», изданный к двадцатилетию футуризма, содержал программную статью Бурлюка и Каменского, в которой они подчёркивали «громадное влияние футуризма на пролетарских поэтов, писателей, драматургов, композиторов» и требовали установки памятника зачинателям «Первого искусства Революции Пролетарской» в бронзе и основания музея пролетар-футуризма в Советском Союзе. Там же Бурлюк опубликовал свой «Эдикт об энтелехическом стихосложении», в котором назвал себя «первым истинным большевиком в литературе» и, как обычно, многословно и путано пытался изложить теорию об искусстве как органическом процессе, при котором плоды творческой деятельности художника обогащают мир материи новыми формами.