Давид Бурлюк. Инстинкт эстетического самосохранения

Давид Бурлюк понимал, что происходит, и всячески подчёркивал свою политическую нейтральность. «Меня, нас — интересует посмотреть нашу Родину только с точки зрения материала для живописи. Пейзажи и люди! Сценки жизни в городе и деревне. Как американских граждан политическая ситуация — вне нашего кругозора. Но мы — борцы за мир и дружбу народов — считаем, что наш труд — выставка в Нью-Йорке “Sov Union (people and nature)” в дек<абре> 1956 принесёт свою пользу (толику) на колёса взаимного понимания между америк<анскими> и советск<ими> людьми — на колёса мирного сожительства и установления более дружеских отношений», — писал он Николаю Асееву 5 марта 1956 года. Перед отъездом, ещё в США, им специально выдали книжку-инструкцию, в которой была рекомендация воздерживаться от разговоров на политические темы. А вскоре по приезде в Москву они нанесли визит американскому консулу.

По пути в Москву у Давида Давидовича и Марии Никифоровны была длительная остановка в Ленинграде. На вокзале с цветами их встретили представители Ленинградского отделения Союза писателей во главе с давним приятелем Бурлюка Сергеем Спасским. «Мы вошли в здание вокзала, а затем в огромный ресторан, где уже сидели за столом 14 художников и 17 писателей. <…> Присутствовал председатель Союза советских художников Иосиф Алексеевич Серебряный. Позже я писал ему, и мы отправляли наши публикации по адресу Союза, но мы никогда ответа не получали. Все люди, которые нас встретили и с кем говорили в эту 50-минутную “летучку”, были очень приветливы и уважительны. Выражали радость и были возбуждены, увидев нас. <…> Мы возвратились в свой вагон, уставшие и ошеломлённые и тут же заснули», — записал в своём дневнике Бурлюк.

В Москву они прибыли 28 апреля. На вокзале Бурлюков встречали члены специальной комиссии Союза писателей, в которую входили Лиля Брик, Василий Катанян, Семён Кирсанов, Николай Асеев; с ними были и представители Иностранной комиссии Союза писателей М. Я. Аплетин и Ю. В. Медведев, являвшиеся по совместительству «глазами и ушами» КГБ. Бурлюков поселили в номере люкс гостиницы «Москва», проживание и питание было для них бесплатным. Вообще во время пребывания в СССР они не знали никаких забот, малейшие их желания тут же исполнялись. По Москве они передвигались на специально выделенной машине с шофёром и сопровождающей, Бригиттой Анатольевной Лурье, задачей которой было в том числе и составление отчётов для Иностранной комиссии СП СССР обо всех поездках, встречах, высказываниях и настроениях гостей.

Сразу по приезде Бурлюки окунулись в бурную московскую жизнь. Встречи со старыми друзьями перемежались походами в театры и музеи. В первый же вечер они побывали в гостях у Лили Брик и Катаняна. Сын Катаняна, Василий Васильевич, оставил замечательную характеристику Бурлюков, предварив её словами «Л. Ю. мне сказала: “Никакими тысячами не оплатить тех полтинников, которые Давид давал Володе, чтобы тот писал не голодая”»:

«Вчера видел Бурлюка и его жену Марию Никифоровну. Оба очень симпатичны. Бурлюк крупный, сгорбленный, почти лысый, одноглазый. Он вошёл и сказал: “Здравствуйте, я Бурлюк, а вы?” Я представился. Жена его похожа на рисунки в “Сатириконе”, высокая, старомодная, в смешной шляпке, медлительная, она специалистка в музыке и пишет, издаёт журнал. У Бурлюка абсолютно ясная голова, всё помнит, всё соображает, говорит умно, с южным акцентом.

<…> Давид Давидович: Мы давали Володе рубль в день, чтобы он мог писать не голодая.

— Как рубль? Он же писал, что полтинник.

— Нет. Он же сам подтвердил делом, что рубль.

“В Америке он дал Марусе серебряный рубль — на память о тех рублях. Вот этот рубль”. Маруся показала его. Он у неё на одной цепочке с солдатским номерком сына времён войны. Она хотела подарить эти дорогие реликвии Л. Ю., но та не взяла.

Бурлюк живёт живописью. У него дом на берегу океана под Нью-Йорком, масса картин и 10 000 книг».

В течение нескольких первых дней Бурлюки побывали в Театре сатиры на спектаклях по пьесам Маяковского «Клоп» и «Баня» и на даче у Николая Асеева. После того как в газете «Правда» 29 апреля появилась заметка о прибытии Бурлюков в Россию, их номер начало атаковать множество знакомых и незнакомых гостей. Одним из первых был Василий Васильевич Каменский-сын, который сделал несколько набросков с Давида Давидовича. Публикация в «Правде» была сигналом — Бурлюки приехали легально. Тут же появились корреспонденты и фотографы из «Огонька» и «Советской культуры». Разумеется, всех в первую очередь интересовали детали дружбы Бурлюка с Маяковским.