Давид Бурлюк. Инстинкт эстетического самосохранения

Оба «будетлянина» встретились спустя годы, в августе 1965 года, во время второго визита Бурлюка в СССР. По воспоминаниям коллекционера Н. А. Никифорова, «в один из дней, а точнее вечеров <25 августа 1965>, в московскую гостиницу “Националь”, где остановилась чета Бурлюков, пришёл одетый “по-домашнему”, но в своей неизменной тюбетейке, Алексей Елисеевич. Встретились бывшие соратники по “Гилее” радостно, как и положено старым добрым друзьям после столь долгой разлуки! И сразу же полились воспоминания, воспоминания, воспоминания. О Маяковском — т-е-п-л-о, с уважением. Д. Д. называл его “Володичка”, а А. Е. вторил “Маяк”, “Наш Маяк”. Несмотря на преклонные годы обоих, старые друзья часто шутили, острили. Д. Д. подарил А. Е. несколько своих американских изданий с добрыми дарственными надписями. А. Е. же, в свою очередь, подарил ему книгу одного из молодых русских поэтов… и прижизненное издание стихов Маяковского, что вызвало восторг у Д. Д. Пили чай, А. Е. читал свои стихи, в основном, прошлых лет, и, конечно, коронные — “Дыр бул щыл…” и другие заумные, ранние. <…> Интересно, что в тот вечер речь зашла о славе, вернее, о популярности. А. Е. высказал свое желание: “Мне не нужна ни мраморная, ни бронзовая слава, — хочу бумажный памятник, чтобы мои книги, мои строки, пусть на самой плохой бумаге, на грубой, обёрточной, были читаемы и, самое главное, понятны массам”».

Это была последняя встреча бывших соратников по футуристическому движению. Через полтора года после неё умер Давид Бурлюк, а ещё через полтора года, 17 июня 1968-го — Алексей Кручёных. Бумажный памятник ему появился сначала за рубежом (основание ему было положено книгой В. Ф. Маркова «Russian Futurism: A history» (1968), а затем изданием под редакцией того же Маркова книги Кручёных «Избранное» (1973)). На родине признание к обоим пришло лишь после распада СССР.

* * *

Но до этого обоим было ещё далеко. Пока что они готовились к завоеванию вершин. Именно в Чернянку пришло Бурлюку письмо от Андрея Шемшурина.

«В 1907 году, на юге России, в древней Гилее, между гирлами Днепра и Джарылгачем (полуостров, где жила Гидра, убитая в древние времена Геркулесом)… Там писал этюды (один у Максима Горького, несколько у Всеволода Владимировича Воинова), получил письмо от Андрея Шемшурина, ибо тот видел мои, брата Владимира, сестры Людмилы картины на разных выставках Москвы. Приглашал из Москвы, лиловыми чернилами густо печатая на хорошей бумаге».

Очень скоро художник из провинции, не получивший к тому моменту не то что высшего, но даже среднего художественного образования, станет одним из пионеров и одним из лидеров рождающегося в эти даже не годы — месяцы русского художественного авангарда. И не только художественного, но и литературного.

Глава восьмая. «Венок-Стефанос»

Давид Бурлюк приехал в Москву в октябре 1907 года по приглашению московского предпринимателя и мецената Андрея Акимовича Шемшурина для участия во 2-й акварельной выставке Общества Леонардо да Винчи в Московском литературно-художественном кружке. Никаких отзывов об участии Бурлюка в этой выставке не осталось, хотя он приехал более чем подготовленным — он упоминал, что привёз в Москву из Чернянки триста работ: сто своих, сто Владимира и сто Людмилы (в другом месте он пишет о шести больших ящиках с картинами).

Не пропадать же зря такому количеству работ? И Давид Давидович развивает бурную деятельность. Несколько холстов своих и Людмилы он пристраивает на 36-ю передвижную выставку картин (27 декабря 1907 — 10 февраля 1908, Исторический музей; выставка затем переедет в Петербург); на XV выставке картин Московского товарищества художников (26 января — 9 марта 1908) демонстрировались работы его и Владимира. Критика благожелательно отозвалась о работах Давида, назвав их «свежей живописной струёй» на фоне передвижников. Вообще работы Бурлюка в те годы часто будут называть «свежими». Но главным событием стала открывшаяся 27 декабря в доме Строгановского училища выставка «Стефанос» («Венок»), ставшая точкой отсчёта для всего русского авангарда.

«К 1907 году относится первое выступление “Бурлюков” — в Москве. На углу Банковского переулка на Мясницкой была открыта выставка “Стефанос”. По-гречески “Венок”», — писал Бурлюк. По сотне работ выставить не удалось — каждый из Бурлюков был представлен на выставке десятью работами. Но и это был прорыв.

Название выставки прямо отсылало к вышедшему годом ранее сборнику стихотворений Валерия Брюсова, под впечатлением от выступлений которого Давид находился: «Попав в Петербург и Москву — я встречался с символистами. В 1907–8–9 годах посещая Общество свободной эстетики. Где имел удовольствие многократно видеть величайшего из поэтов символистов В. Я. Брюсова».