Давид Бурлюк. Инстинкт эстетического самосохранения

Большую просветительскую работу вели журналы «Мир искусства» и «Золотое руно». Ещё в 1904 году «Мир искусства» опубликовал работы Матисса. В майском номере «Золотого руна» в 1906 году была опубликована знаковая статья Д. Имгардт «Живопись и революция». Вслед за Первой русской революцией, лишь недавно миновавшей самую острую фазу, назревала и революция в искусстве.

Безусловно, на формирование русского авангарда оказывали сильнейшее влияние социально-политические процессы — и Русско-японская война 1904–1905 годов, и русская революция 1905–1907 годов. Главный тренд — на демократизацию всех сфер жизни — стал доминирующим и в сфере искусства. Более того, именно в искусстве он проявился наиболее полно. Многие будущие друзья и соратники Давида Бурлюка принимали активное участие в революционных событиях. Живший в Одессе Алексей Кручёных «перевозил нелегальные типографии и литературу, держал склад нелегальщины против полицейского участка», куда и попал в 1906 году. Василий Каменский за выступления на митингах и агитацию был в декабре 1905-го посажен на полгода в тюрьму. Казимир Малевич принимал участие в декабрьских боях 1905 года в Москве. Даже тишайший Велимир Хлебников просидел месяц в тюрьме за участие в студенческой демонстрации ещё в 1903 году. Принимали участие в революционных событиях Владимир Татлин и Владимир Маяковский. Воспевали революцию и поэты, которые были в то время для Бурлюка авторитетами — Бальмонт, Сологуб, Андрей Белый.

И лишь сам Давид Бурлюк никак не участвовал в революционных событиях (правда, выставку в Харькове в 1906-м организовал в пользу голодающих, а позже писал о том, что раздавал крестьянам «левые» газеты). Революция социальная его особо не интересовала. Уже после 1917-го он неоднократно её восхвалял и писал о ней, но искренность тут сочеталась, пожалуй, с необходимостью учитывать «текущий момент». Гораздо больше Бурлюка интересовала революция эстетическая, и в ней он принял самое живое и плодотворное участие. Во вступлении к своим «Фрагментам из воспоминаний футуриста» он писал о том, что описывает в ней «футуризм и кубо-футуризм — в лицах, в слове и в краске — в обстановке недавних, но далеко канувших лет в годы его расцвета: с 1907 по 1918 г., то, чему не может быть иного названия, как эстетическая Революция».

Широко распространившиеся не только в России, но во всей Европе социально-утопические идеи о прекрасном будущем мире включали в себя и идеи об искусстве этого мира, искусстве будущего. Уже в 1905 году Габриэль Аломар впервые употребил термин «футуризм». Анатолий Луначарский писал: «Торжество революции в моих глазах представляет из себя великое начало нового и несравненного искусства». Понятие «искусства будущего» было подхвачено авангардистами. Они видели его искусством новаторским, свободным от всех прежних канонов и условностей. Искусство не должно было больше подражать природе, оно должно было свободно создавать свой новый мир — живописный, поэтический.

Ещё одной доминирующей тенденцией русского искусства начала XX века была антибуржуазность (для Бурлюка антибуржуазность будет естественной вплоть до начала 1940-х, когда он наконец обретёт твёрдую материальную базу). Антибуржуазность и антимещанскость в искусстве подразумевали и новую эстетику — в первую очередь эстетику примитивную, грубую, даже варварскую. Примитивизм и неопримитивизм стали одним из фундаментов возводящегося здания русского авангарда. Стремление к «демократизации» искусства, к «земле», простой, ясной тематике отличало будущих авангардистов от стремившихся уйти в грёзы и фантазии художников группы «Голубая роза» — самого яркого из возникших в 1907 году объединений (тем не менее на выставке в Строгановском училище они тоже присутствовали). Если «голуборозовцы» стремились с помощью живописи выразить свои эмоции, и форма была средством достижения цели, то авангардисты отказались от эстетизма напрочь, и форма для них стала самоцелью. Это дало им небывалую свободу действий. В результате стремление к простым темам, поиски корней (лубок, вывески) соединились с поисками в сфере чистой живописи, вобравшими в себя новейшие достижения французов. Очень скоро это даст ошеломляющий эффект.

Давид Бурлюк по природе своей был новатором. Он интуитивно чувствовал необходимость перемен, хотел их и оказался в нужное время в нужном месте. Хотя — не только оказался, но и сам способствовал переменам. Казалось, в те годы он был везде. Живя в провинции, он постоянно приезжал в столицы, знакомился с самыми передовыми художниками, объединял их, организовывал выставки — и вместе они двигались вперёд. Феноменально без малейшего преувеличения.

Подготовка к завоеванию столиц началась летом 1907-го, когда в Чернянку, в гости к Людмиле Бурлюк, приехала первая (гражданская) жена Аристарха Лентулова, дочь генерала Зинаида Аполлоновна Байкова. Её имя вскоре появится в каталоге выставки «Венок-Стефанос».