Давид Бурлюк. Инстинкт эстетического самосохранения

Отношения Давида Бурлюка и Велимира Хлебникова — тема, достойная большого исследования. Именно Давид Бурлюк первым занялся изучением и систематизацией хлебниковского творчества. Именно он дал Хлебникову денег на издание первой книги. Именно благодаря ему стихи и проза «Председателя земного шара» были опубликованы в журналах и сборниках. Бурлюк с братьями и позже с женой много лет подряд заботился о быте поэта, обеспечивая его деньгами и даже одеждой. Хлебников подолгу жил у Бурлюков дома — в Петербурге, Чернянке, в подмосковном Михалёве.

Как и о Маяковском, Давид Давидович вспоминал о Хлебникове многократно. Он написал о нём не только в своих «Фрагментах из воспоминаний футуриста». В 49-м номере «Color and Rhyme» опубликована статья Марии Никифоровны Бурлюк «Хлебников в Михалёве» из готовившейся к печати книги «Маяковский и современники». В 55-м номере ему посвящены несколько разделов: «Бурлюк и Хлебников в современной Польше. Ян Спивак — его книга о Хлебникове», «В. Хлебников и семья Бурлюк — 1909–1915. Даты дружбы с великим поэтом», а также опубликовано стихотворение Хлебникова о Бурлюке. В 66-м номере «Color and Rhyme», вышедшем в 1970 году, уже после смерти Давида Давидовича и Марии Никифоровны, опубликована статья Давида Бурлюка «Рисунки Хлебникова, их почерки, почерк его рукописей» и фрагменты воспоминаний Маруси Бурлюк о Хлебникове. Интересно, что Бурлюк выделяет в отдельную главу воспоминания о Хлебникове как художнике, высоко оценивая эту грань хлебниковского таланта.

«У художников глаза зоркие, как у голодных», — заметил однажды Хлебников. Он знал, о чём говорит, — ведь среди художников Виктор Владимирович провёл большую часть жизни. Они были ему, пожалуй, даже ближе, чем литераторы. В разные годы Хлебников был близок с Михаилом Матюшиным и Еленой Гуро, Михаилом Ларионовым и Натальей Гончаровой, Павлом Филоновым и Владимиром Татлиным. Художниками по образованию были и его литературные соратники Алексей Кручёных и Владимир Маяковский. Художницей была и его младшая сестра Вера, вышедшая впоследствии замуж за художника Петра Митурича, свидетеля последних дней «Председателя земного шара».

Одними из первых художников, с которыми сдружился Хлебников, были Давид и Владимир Бурлюки. Сдружился — и попал под их влияние. Давид Бурлюк не мог не обратить внимания на изобразительный дар поэта. «Рисунки Хлебникова всегда представляли для меня больший интерес, чем его опыты с красками», — писал он. «В рисунках Вити Хлебникова, в чертах, оставленных на бумаге его рукой, — вещий трепет лучей рассвета. Изломы грозовых зарниц — ломавших небо эпохи катаклизма величайшей станции мировой истории, предвестником которой он был и выразителем коей успел частично стать, несмотря на то, что явился в жизни человеком без практического смысла, большим ребёнком. Человеком-загадкой-идеалистом. Человеком-легендой.

<…> Стихи Хлебникова были его рисованием, оттисками офорта. Хлебников писал пером, как иглой скрёб медную доску, писал чертёжными перьями. Хлебников был миниатюристом в графических трудах своих, рукописи надо рассматривать (как) рисунки графического произведения. У Хлебникова была странность — уместить всю поэму, весь эскиз стихотворения на одном зрительном поле листа бумаги. Часто поэма и варианты, и добавления перерастали бумажное поле, и тогда строки текста испуганным, торопливым стадом жались одна к другой и пытались идти чехардой творческого писания в два этажа. Тот, кто изучал Хлебникова рукописи (я был первым исследователем, их переписчиком и издателем), знают их замысловатую перегруженность, наслоение строк одна на другую хлебниковского текста…»

Если Хлебников попал под влияние Бурлюка-живописца, то сам Бурлюк немедленно попал под влияние Хлебникова-поэта. Быстро поняв гениальности будущего «Председателя земного шара» и одновременно слабую приспособленность его к практической жизни, Бурлюк немедленно после знакомства со всей присущей ему отеческой заботой берёт поэта под свою опеку. Он попросту перевозит Хлебникова к себе и сразу прикладывает все усилия к тому, чтобы опубликовать его стихи и прозу, которые никуда брать не хотели — слишком уж странными и необычными они были. После «Студии импрессионистов» это был первый «Садок судей». Именно после «Садка судей» имя Хлебникова стало известным.