Давид Бурлюк. Инстинкт эстетического самосохранения

“Открытое письмо. В сборниках: — ‘I том стихотворений В. Хлебникова’, ‘Затычка’ и ‘Журнал русских футуристов’ Давид и Николай Бурлюки продолжают печатать подписанные моим именем вещи никуда не годные, и вдобавок тщательно перевирая их. Завладев путём хитрости старым бумажным хламом, предназначавшимся отнюдь не для печати — Бурлюки выдают его за творчество, моего разрешения не спрашивая. Почерк не даёт права подписи. На тот случай, если издатели и впредь будут вольно обращаться с моей подписью, я напоминаю им о скамье подсудимых, — так как защиту моих прав я передал моему доверенному и на основании вышесказанного требую — первое: уничтожить страницу из сборника ‘Затычка’, содержащую мое стихотворение ‘Бесконечность’, второе — не печатать ничего без моего разрешения — принадлежащего моему творческому я, тем самым налагаю запрещение на выход I-го тома моих стихотворений, как мною не разрешённого. Виктор Владимирович Хлебников, 1914, февраль 1”.

Овладение путём хитрости… Вся хитрость заключалась в том, что я с Давидом Бурлюком, забравшись в комнату В. Хлебникова в его отсутствие, набили рукописями целую наволочку и унесли её. Из этих рукописей получились лучшие книги Хлебникова: — “Творения т. I”, “Пощёчина общественному вкусу”, “Дохлая луна”, “Затычка” и др. Письмо-протест Хлебников передал мне для обнародования, но я этого не сделал. В настоящее время печатание этого письма, думаю, никому вреда не принесёт, а для историка литературы оно чрезвычайно интересно. Об одном жалею: что своевременно не было унесено большего количества рукописей Велимира, так как сам он постоянно терял их, и таким образом эти вещи пропадали для будетлянства…»

Пожалуй, в этом вопросе можно ставить точку. Бурлюк видел в Хлебникове гения, не приспособленного к жизни, большого ребёнка, которого нужно по-отечески опекать, и чьё творческое наследие нужно бережно хранить — и не только хранить, но и максимально распространять. Даже учитывая «торопливую всеядность» и «добродушное наплевательство» Бурлюка, о которых неоднократно упоминал Лившиц, его постоянное стремление быть на острие времени и даже впереди его, что требовало новых и новых выступлений и публикаций, можно уверенно сказать, что в бурлюковском стремлении к распространению хлебниковских произведений гораздо больше плюсов, нежели минусов. «Нам нечего возразить Давиду Бурлюку, писавшему в предисловии к “Творениям” Хлебникова: “Гений Хлебников читал свои стихи в Петербурге Кузмину, Городецкому, В. Иванову и др. — но никто из этих литераторов не шевельнул пальцем, чтобы отпечатать хотя бы одну строку — этих откровений слова”», — пишет Рудольф Дуганов в статье о творчестве Хлебникова.

Добрая половина прижизненных изданий Хлебникова была опубликована при участии Давида Бурлюка; имена Бурлюка и Хлебникова встречаются рядом в сборниках «Студия импрессионистов», «Садок судей», «Пощёчина общественному вкусу», «Садок судей II», «Требник троих», «Ряв!», «Дохлая луна». «Молоко кобылиц», «Рыкающий Парнас», «Первый журнал русских футуристов», «Стрелец», «Четыре птицы».

Давид Давидович не уставал напоминать о том, что Хлебников, как и Маяковский, сносно существовал какое-то время именно благодаря его денежной поддержке.

Пишет Бурлюк и о том, что с его отъездом из России о Хлебникове некому стало позаботиться. Первое время ему помогал Каменский, изредка Маяковский, затем Дмитрий Петровский, остальные же пользовались его славой и именем: «С отъездом Бурлюка из России — Хлебников был оставлен на голодную смерть». Вот ещё несколько фрагментов из воспоминаний Бурлюка об этом: «В Москве 1911 г. осенью я живу в Офицерском переулке. Весной — Романовка (1912 г.) — Marussia и я. В её чудесных воспоминаниях “Романовка” — описана правдиво и трогательно, её забота о Хлебникове и Маяковском. Весна 1913 г. С этого времени я регулярно начал зарабатывать деньги лекциями и продажей книг, которые издавал с 1912 г.; с заработков этих поддерживали и Хлебникова и Маяковского. Летом 1912 года… Хлебников живёт в Чернянке. В 1913 больной отец теряет службу в Чернянке и Хлебников уже не живёт там. В 1914 г. переезжаем в Михалёво под Москвой. Хлебников весь сентябрь 1914 года живёт со мной и Марусей в Михалёво, в нашем имении около станции Пушкино, где соседями были фабрикант Арманд (друг В. И. Ленина) и имение Горки… Хлебников снова живёт в Михалёве, около Маруси в 1915 году в мае и июне».

В письме Н. А. Никифорову от 8 июля 1963 года Бурлюк также утверждал, что спас Хлебникова от военной службы: «Надо помнить, что война 1914 г., с её валом раненых с фронта, сразу прикончила интерес к футуризму. Маяковский, Хлебников попали в солдаты, последнего я спас при помощи доктора Татаринова (гор. Уфа) и Кульбина, ген. (медика Главного Воен. штаба в Спб. Петрограде). Я был с семьёй на Урале и лишь наездами бывал на Неве и на Москва-реке…»