De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II

Во — вторых, узник вёл обширную переписку с родными, друзьями и коллегами, писал статьи и разрабатывал свою будущую программу. Продолжая жить оставшимися на воле проблемами, подготовил соображения для комитета Калькуттской корпорации по городским дорогам, обсуждал вопросы освещения улиц и начального образования[56]. Из переписки с Саратом (опять же англоязычной) видно, что Субхас, упоминая индуистскую богиню Кали, читая произведения индийских литераторов, был в то же время человеком европейской культуры. В переписке с Саратом и лучшим другом Дилипом Кумаром Роем, которого Бос знал ещё по Кембриджу, упоминались Сократ (469–399 до н. э.), У. Шекспир (1564–1616), Дж. Милтон (1608–1674), Л. Н. Толстой (1828–1910), Ф. М. Достоевский (1821–1881)[57]. Рой в письмах к другу настаивал, что молодёжь считает его, Боса, человеком, способным вести за собой.

В тюрьме Бос серьёзно заболел, и врачи заподозрили туберкулёз. Британские чиновники стали обсуждать, что с ним делать. Такие споры будут возобновляться всякий раз, когда Бос будет в заточении. На свободе он был для властей слишком опасен, но в тюрьме мог умереть, что в и без того напряжённой обстановке не добавило бы им популярности.

Сарат забеспокоился о здоровье брата: тот потерял в тюрьме более 18 кг веса[58]. Не видя юридического способа добиться его освобождения, Сарат обратился к опыту партии «Шинн фейн», которая выдвигала в кандидаты на выборы своих членов — политических заключённых. Субхас баллотировался заочно и победил. Вообще Сарат часто действовал как альтер — эго более динамичного и харизматичного брата; их гибкий тандем во многом и сделал возможной политическую карьеру Субхаса[59].

Однако Индия не Ирландия, и для освобождения из тюрьмы победы на выборах оказалось мало. Письма Боса из заключения показывают, что для блага Родины он был готов провести там всю жизнь. Между тем здоровье узника ухудшалось, и после приступа бронхопневмонии в феврале 1927 г. его переправили в центральную тюрьму Рангуна для медицинского консилиума. Власти, хотя и не сразу, согласились освободить заключённого при условии, что поправлять здоровье он поедет в Швейцарию и не вернётся в Индию, Бирму или на Цейлон до 1930 г. Бос отказался, заявив, что он не лавочник и не торгуется[60]. Сарату всё же удалось выхлопотать для брата перевод в тюрьму североиндийского городка Алмора. Это место со здоровым воздухом в предгорьях Гималаев было одним из любимых горных курортов британцев в Индии. Однако до Алморы Бос не добрался. Прибыв в Калькутту, он в мае 1927 г. был неожиданно освобождён по приказу нового губернатора Бенгалии (1927–1932) Стэнли Джексона, намеренного покончить с полицейским произволом. Кнут сменился пряником.

4. Становление Боса как политика (1927–1933)

Логика событий подталкивала Боса к руководству национальным движением в родной Бенгалии. Поначалу он сомневался, что справится, и уговаривал (хотя тщетно) взять инициативу вдову Даса — Басанти Деви (бенг. Босонти Деви, 1880–1974), которую даже называл своей приёмной матерью[61]. В Бенгалии всегда был силён культ Матери, нередко ассоциируемой с индуистской богиней Кали, и женщина во главе общественного движения не редкость. Мы видим это и сегодня по роли женщин в политической жизни как индийского штата Западная Бенгалия (нынешний главный министр Мамата Банерджи), так и государства Бангладеш (нынешний премьер — министр Шейх Хасина Вазед и её политическая соперница Халеда Зия, тоже побывавшая во главе правительства).

Поправив летом 1927 г. здоровье на горном курорте Шиллонг в Ассаме, Бос вернулся к делам. Сарат сделался к тому времени ведущим юристом Калькутты и строил на Вудбёрн — парк роскошный трёхэтажный особняк. По данным агентов Коминтерна, зарабатывал он, включая доход с принадлежащих ему земель, 400–500 тыс. рупий в год[62]. Его жена Бивабати (бенг. Бибхаботи) занимала в жизни Боса положение сродни матери. Субхас переселился в новый дом брата, и тот стал штаб — квартирой его организационной деятельности.

Выстроенная Дасом политическая коалиция рассыпалась в течение года после его смерти, и его бывшие соратники грызлись за власть. Место Даса в качестве председателя партии Свараджья, председателя Бенгальского провинциального комитета ИНК, а позднее и мэра Калькутты занял самый видный из них, Джатиндра Мохан Сенгупта (1885–1933). Его фигура устраивала Ганди, который и назвал его преемником Даса. Когда же обескураженный Сарат Бос спросил Махатму: «Что же ты оставил Субхасу?», тот со своей беззубой улыбкой ответил: «Субхасу — всю Индию». Сарату было не смешно[63]. Впрочем, как покажут события, эта неудача даст Босу импульс выйти за рамки Бенгалии и в самом деле стать общеиндийским национальным лидером.