Читаем De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II полностью

Одни источники утверждали, что Моссад проник в организацию Абу Нидаля только на нижнем уровне; другие считали, что завербованы высокопоставленные члены, возможно, даже сам Абу Нидаль и его родственники. Согласно бывшему сотруднику ЦРУ, Моссад мог завербовать Абу Нидаля в конце 1960‑х гт. — вероятно, в Судане; будучи завербован и получая от израильтян средства и инструкции, он попал «на крючок», с которого не мог слезть. И всё же свидетельствам палестинцев в пользу этой версии автор не был склонен верить как пристрастным.

Принцип проникновения в ряды противника применяется разведкой широко. Когда палестинское движение с середины 1960‑х гг. прибегло к вооружённой борьбе, все основные игроки в регионе и многие — вне его сочли необходимым следить за его деятельностью. Арабским государствам контроль над палестинцами нужен по соображениям безопасности и престижа, а также с целью использовать палестинцев против других арабских государств. Конечно, проникновение осуществляет и Израиль, спецслужбы которого Шин — бет[1062] и Моссад завербовали много палестинцев; по одним данным, в 1989 г. их насчитывалось около 5000 (с. 155–156). Источники автора в спецслужбах утверждали, что целью Израиля при этом было не только нейтрализовать врага, но и манипулировать им, причём враг не всегда это сознавал. Нигилистические взгляды Абу Нидаля делали его очевидным орудием в борьбе против Арафата и ООП.

Автор расследовал убийства пяти известных палестинских «голубей» между 1978 и 1983 гг., предположительно совершённые Абу Нидалем: С. Хаммами в Лондоне, А. Ясина в Кувейте, И. Калака в Париже, Н. Худра в Брюсселе и И. Сартави в Албуфейре (Португалия). Почти все эти люди были представителями ООП в данных странах и выступали за мирные переговоры с Израилем. Автор попытался выяснить, действительно ли Абу Нидаль причастен к этим убийствам.

Стратегия Израиля на уничтожение ООП всеми средствами включала отправку спецназа на ликвидацию палестинских лидеров и ведение полномасштабной войны в Ливане в 1982 г. Не было неправдоподобным, что с той же целью Израиль мог использовать Абу Нидаля. «Как Израиль считал ООП угрозой, которую надо искоренить, так Абу Нидаль заклеймил Арафата предателем за то, что тот подумывал “сдать” Израилю 80 % палестинской территории, что лишало большинство палестинцев возможности когда — либо вернуться в свои дома. До 1974 г. Абу Нидаль служил объединяющим фактором для левых критиков Арафата внутри ФАТХ. После 1974 г. он стал опаснее: расколол палестинское движение, отождествил его с терроризмом, а затем заткнул рот умеренным, перебив их» (с. 161). В какой степени Израиль и Абу Нидаль в своей параллельной борьбе с ООП действовали независимо друг от друга, а в какой их действия были скоординированы? По мнению источников автора в спецслужбах, эту загадку хотела разрешить каждая из них.

Убийствам умеренных палестинцев можно было найти альтернативные объяснения. Например, Абу Нидаль мог убить «голубей», потому что считал их предателями. Правда, успешная манипуляция очевидно враждебной организацией как раз и возможна под прикрытием альтернативного объяснения. Более того, творимое Абу Нидалем насилие облегчило Израилю задачу выставлять всех палестинцев террористами и убийцами и считать ООП группировкой вне закона, с которой нельзя вести переговоры.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное