Deaf-Blind Reality

Я играл в оркестре в седьмом и восьмом классах. Им нужны были два трубача, поэтому мы с другом взяли трубы, и папа научил нас гамме C. Мы стали третьими. Это была социальная вещь, но после того, как я попал в группу поддержки, я больше не играл на трубе. Быть одной из шести чирлидерш было настоящей популярностью, поэтому я была "в теме". Не имело значения, что я носил двусторонние слуховые аппараты. Конечно, ходить с одним из "популярных" мальчиков было еще одним большим социальным плюсом. Думаю, это был десятый класс, и "ходить с" означало ходить на школьные танцы и, возможно, на домашние свидания, но не более того. В любом случае, несколько человек сказали, что моя "миловидность" и "потрясающая личность" также помогли мне обойти мою инвалидность на социальном уровне. Чувствовать, что тебя принимают, - это ключ к преодолению любой инвалидности.

Я ходила на занятия к логопеду, чтобы научиться произносить согласные (ш, ст, шр, стр, ч и т.д.). Мне не нравилось туда ходить, но это было не так уж плохо. Это было в младших классах. Дома мне всегда помогала мама, и это меня вполне устраивало. Больше всего меня беспокоили слова вроде "шоколад", которые я произносил с "ш" вместо "ч". Я заучивал, как правильно произносить такие слова, чтобы не показаться смешным другим детям.

В старших классах я состояла в клубе учителей, клубе медсестер, занималась драматическим искусством, журналистикой, черлидингом - да мало ли чем еще, но мой консультант по профориентации не очень-то мне помогал. Когда пришло время решать, чем я хочу заниматься после школы, она быстро указала, что я не могу быть медсестрой, так как моя потеря слуха может стать причиной чьей-то смерти, если я не услышу "бипер". Она просто не очень ободряла меня и не подсказывала направление. Меня это немного пугало, потому что я не думала, что у меня есть много вариантов.

Марк Гасауэй

Я ходил в обычную государственную школу в своем школьном районе округа Уилкинсон, штат Джорджия. Однако первые два года моей жизни в школе я мог нормально слышать и видеть. На третьем году обучения в начальной школе мне не хватило трех месяцев до окончания третьего класса, когда я заболел энцефалитом. Оправившись от болезни, я вернулся в третий класс, а оттуда перешел в двенадцатый и окончил школу.

Когда я учился в пятом классе, родители хотели отправить меня в школу для глухих в Джорджии. Я сказал им, что хочу подумать, а потом сказал, что не хочу идти в школу для глухих. Я хотел остаться в той же школе, чтобы быть со своими друзьями. Были и другие причины, но мои родители знали, чего я хочу, и исполнили мое желание, позволив мне остаться в школе, с которой я был знаком. Они знали, что если я поеду в школу для глухих, которая находилась в четырех-пяти часах езды от дома, я буду несчастна. Оказаться вдали от дома и хорошо знакомых друзей было достаточно тяжело для десятилетнего глухого и слабовидящего ребенка. Поэтому я остался в той же школе и выпустился вместе с классом, который я узнал во время своего второго пребывания в третьем классе.

Мои учителя хорошо реагировали на мои недостатки. Они помогали мне с уроками, когда чувствовали, что я испытываю трудности, но при этом позволяли мне быть самим собой и учиться тому, что я умею. Учителя знали, что я способный ребенок, и не хотели ограничивать мое обучение из-за того, что я не мог понять в классе.

Некоторые из моих учителей помогали мне чувствовать, что я могу делать то же самое, что и остальные в классе. Одна учительница учила меня и в четвертом, и в шестом классе. Она стала моим любимым учителем, потому что она, как никто другой, позволяла мне быть собой!

Большинство моих учителей не возражали против моего присутствия в их классах. Возможно, они чувствовали себя не в своей тарелке, но, эй, я тоже был не в своей тарелке - даже больше, чем они. И мне нравилось, когда мне бросали вызов. Мои учителя знали, что мне нравится учиться, и старались помочь мне, когда это было необходимо. Но в основном я справлялся со всеми заданиями самостоятельно.

У меня были проблемы с несколькими учителями, которые не очень старались эффективно общаться со мной. Некоторые учителя разговаривали со мной спиной ко мне, и это, конечно, не помогало.

Когда я перешел в среднюю школу, у меня был выбор: посещать уроки физкультуры или другой предмет. Я хотел ходить на физкультуру, потому что чувствовал, что смогу соревноваться с другими мальчиками. На уроках физкультуры у меня все получалось, и я выжил. Во время занятий я обнаружил, что мне нравится бегать. Эти занятия помогли мне развить способности к бегу. Учителя понимали мои потребности на этих занятиях и делали все возможное, чтобы я чувствовал себя хорошо. Иногда они отвлекали меня от запланированных занятий, когда мое зрение создавало проблемы, например, от игры в софтбол или настольный теннис. Иногда я оставался один, чтобы пострелять в обручи. Это заставляло меня чувствовать себя немного обделенным, но никто ничего не мог с этим поделать.