Читаем Дебри полностью

Но ещё через двадцать лет старый сценарий разыграют в третий раз. Петр I обложит башкир новыми налогами, и южную Россию с 1704 года затрясёт целая серия башкирских бунтов: мятеж поднимет старшина Дюмей Ишкеев, а после его гибели боевыми действиями будет руководить батыр Алдар Исянгильдин, соратник Петра по Азовскому походу. Окончательно потеряв веру в русского царя, башкиры будут биться уже за отделение Башкирии от России и даже выберут себе хана – некоего Хазия. В этой войне к башкирам примкнут недовольные царской политикой жители Среднего Поволжья и Северного Кавказа. На соединение с Алдаром мятежные донские казаки Кондратия Булавина отправят отряд знаменитого Игната Некрасова. Для усмирения бушующих кочевий Петру придётся не только пойти на уступки башкирам, но и отозвать часть войска со шведского фронта.

Полтора столетия бунтующие башкиры поливали жаркие лесостепи собственной кровью. Лёгкой кожаной плетью-камчой башкиры, конечно, не перешибли пудовый царский обух, зато заставили русских уважать себя.

Софийский двор

Начало каменного строительства

Святая жена София жила в Римской империи во II веке нашей эры и в христианском благочестии растила трёх дочерей – Веру, Надежду и Любовь. Император Адриан возжелал обратить девочек Софии к поклонению богам Олимпа, но девочки не поддались; они претерпели страшные пытки и были обезглавлены. София похоронила дочерей и умерла от горя. Жертвенность и стойкость святой Софии в христианстве стали означать высшее понимание жизни – Премудрость Божию. То есть небесные установления для земных поприщ, воплощение Христа в слове истины – саму Церковь. Царственные Софийские храмы вставали там, где сосредотачивалась мирская власть: в Константинополе, Киеве и Новгороде. Москва уклонилась от этой традиции, но Сибирь не желала уклоняться. София – символ права на эту землю.

В 1648 году при архиепископе Герасиме в Тобольске был воздвигнут деревянный Софийский собор о 13 главах. Он поднялся над главной дорогой на Верхний посад – над Прямским взвозом. С тех пор резиденцию сибирских архиереев, которая располагалась на вершине Алафейских гор между Прямским и Казачьим взвозами, начали называть Софийским двором.

Но прекрасный многоглавый собор, гордость тоболян, сгорел в большом пожаре 1677 года. Митрополит Павел решил восстановить святую Софию в камне. До перевода в Сибирь Павел был архимандритом Чудова монастыря в Московском Кремле, а в Патриаршем разряде заведовал возведением храмов и монастырей по всей России. Строительство было знакомым ему делом.

СОФИЙСКИЙ СОБОР НЕОДНОКРАТНО МЕНЯЛ СВОЙ ОБЛИК. К НЕМУ ПРИСТРОИЛИ ОБОГРЕВАЕМЫЙ ПРИДЕЛ, БЫСТРО ОБВЕТШАВШИЕ ЗАКОМАРЫ – ПОЛУКРУГЛЫЕ НАВЕРШИЯ СТЕН – ЗАЛОЖИЛИ КИРПИЧОМ. В 1733 ГОДУ СГОРЕЛИ ПРОСТЫЕ ЛЕМЕХОВЫЕ КУПОЛА СОБОРА, И ВМЕСТО НИХ ГЛАВЫ ХРАМА УВЕНЧАЛИ ФИГУРНЫМИ КУПОЛАМИ В ДУХЕ УКРАИНСКОГО БАРОККО. ПРИ КАПИТАЛЬНОЙ РЕСТАВРАЦИИ 1989–1995 ГОДОВ СОБОРУ БЫЛ ВОЗВРАЩЁН ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ВНЕШНИЙ ВИД, НО КУПОЛА РЕШЕНО БЫЛО ОСТАВИТЬ В БАРОЧНОЙ ФОРМЕ

В Тобольске уже появились каменные здания (до наших дней они не дошли): купеческие амбары и Архиерейский дом, возведённый в 1774 году. Но собор – задача куда сложнее, чем палаты. И митрополит Павел вызвал в Сибирь зодчих, которые были знакомы ему ещё по Москве: подмастерьев (так тогда называли мастеров) Гаврилу Тютина и Герасима Шарыпина, каменщика Фёдора Чайку и других. За образец для Софийского собора взяли Вознесенский собор девичьего монастыря в Московском Кремле. (Впрочем, указывают и другие образцы, например, Смоленский собор Новодевичьего монастыря.) Вознесенский собор в Московском кремле был заложен в 1407 году, а потом многократно перестраивался. Он стоял возле Спасской башни. Сложно судить, насколько точно тобольская версия повторила московскую, потому что в богоборческом 1929 году Вознесенский собор взорвали.


Софийский собор в Тобольске


Икона Ремезова «София – Премудрость Божия»


В 1681 году на Софийском дворе Тобольска принялись копать яму под фундамент собора. Камень для строительства ломали в скалах на Туре и на речке Нейве; строительное железо – балки, прутья, «тяги», решётки, жесть для кровель – везли из Москвы. К весне 1684 года собор был почти готов. Но грянула катастрофа: зодчие что-то рассчитали неправильно, и тяжёлые своды здания с грохотом обрушились. Отслужив покаянные молебны, зодчие снова взялись за работу. К осени 1686 года Софийский собор увенчали кресты.

Перейти на страницу:

Все книги серии Новый Алексей Иванов

Ненастье
Ненастье

«2008 год. Простой водитель, бывший солдат Афганской войны, в одиночку устраивает дерзкое ограбление спецфургона, который перевозит деньги большого торгового центра. Так в миллионном, но захолустном городе Батуеве завершается долгая история могучего и деятельного союза ветеранов Афганистана — то ли общественной организации, то ли бизнес‑альянса, то ли криминальной группировки: в «лихие девяностые», когда этот союз образовался и набрал силу, сложно было отличить одно от другого.Но роман не про деньги и не про криминал, а про ненастье в душе. Про отчаянные поиски причины, по которой человек должен доверять человеку в мире, где торжествуют только хищники, — но без доверия жить невозможно. Роман о том, что величие и отчаянье имеют одни и те же корни. О том, что каждый из нас рискует ненароком попасть в ненастье и уже не вырваться оттуда никогда, потому что ненастье — это убежище и ловушка, спасение и погибель, великое утешение и вечная боль жизни».Алексей Иванов

Алексей Викторович Иванов

Современная русская и зарубежная проза
Вилы
Вилы

«Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный», – написал Пушкин в «Капитанской дочке»… и убрал из романа главу с этими словами. Слова прекрасные, но неверные. Русский бунт вовсе не бессмысленный. Далеко не всегда беспощадный. И увидеть его – впечатление жестокое, но для разума и души очистительное.Бунт Емельяна Пугачёва сотрясал Российскую империю в 1773–1775 годах. Для России это было время абсолютизма и мирового лидерства. Но как Эпоха Просвещения породила ордынские требования восставших? В пугачёвщине всё очень сложно. Она имела весьма причудливые причины и была неоднородна до фантастичности. Книга Алексея Иванова «Вилы» – поиск ответа на вопрос «что такое пугачёвщина?».Этот вопрос можно сформулировать иначе: «а какова Россия изнутри?». Автор предлагает свою методику ответа: «наложить историю на территорию». Пройти сейчас, в XXI веке, старинными дорогами великого бунта и попробовать понять, кто мы такие на этой земле.

Александр Яковлевич Яшин , Алексей Викторович Иванов

Публицистика / Советская классическая проза
Пищеблок
Пищеблок

«Жаркое лето 1980 года. Столицу сотрясает Олимпиада, а в небольшом пионерском лагере на берегу Волги всё тихо и спокойно. Пионеры маршируют на линейках, играют в футбол и по ночам рассказывают страшные истории; молодые вожатые влюбляются друг в друга; речной трамвайчик привозит бидоны с молоком, и у пищеблока вертятся деревенские собаки. Но жизнь пионерлагеря, на первый взгляд безмятежная, имеет свою тайную и тёмную сторону. Среди пионеров прячутся вампиры. Их воля и определяет то, что происходит у всех на виду."Пищеблок" – простая и весёлая история о сложных и серьёзных вещах. Есть дети как дети – с играми, ссорами, фантазиями и бестолковостью. Есть пионерство, уже никому не нужное и формальное. А есть вампиры, которым надо жить среди людей, но по своим вампирским правилам. Как вампирская мистика внедряется в мёртвые советские ритуалы и переделывает живое и естественное детское поведение? Как любовь и дружба противостоят выморочным законам идеологии и вампиризма? Словом, чей горн трубит для горниста и под чей барабан шагает барабанщик?»Алексей Иванов

Алексей Викторович Иванов

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Дебри
Дебри

Роман Алексея Иванова «Тобол» рассказывает о петровской эпохе в истории Сибири. В романе множество сюжетных линий. Губернатор перестраивает Сибирь из воеводской в имперскую. Зодчий возводит кремль. Митрополит ищет идола в чудотворной кольчуге Ермака. Пленный шведский офицер тайно составляет карту Оби. Бухарский купец налаживает сбыт нелегальной пушнины. Беглые раскольники готовят массовое самосожжение. Шаман насылает демонов тайги на православных миссионеров. Китайский посол подбивает русских на войну с джунгарами. Ссыльный полковник, зачарованный язычницей, гонится за своей колдовской возлюбленной. Войско обороняет степную крепость от кочевников. Эти яркие сюжеты выстроены на основе реальных событий сибирской истории, и очень многие персонажи – реальные персоны, о которых написаны научные исследования. Об этом – книга Алексея Иванова и Юлии Зайцевой «Дебри».«Дебри» – историческая основа романа «Тобол». А ещё и рассказ о том, как со времён Ермака до времён Петра создавалась русская Сибирь. Рассказ о том, зачем Сибирь была нужна России, и какими усилиями далось покорение неведомой тайги. «Дебри» – достоверное повествование о дерзости землепроходцев и воровстве воевод, о забытых городах Мангазее и Албазине, об идолах и шаманизме, о войнах с инородцами и казачьих мятежах, о пушнине и могильном золоте, о сибирских святых и протопопе Аввакуме, о служилых людях и ссыльных бунтовщиках, о мамонтах и первых натуралистах. Сибирская история полна страстей, корысти и самоотверженности. И знать её надо просто потому, что мы русские.

Алексей Викторович Иванов , Юлия Юрьевна Зайцева

Публицистика

Похожие книги

Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4
Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4

Четвертое, расширенное и дополненное издание культовой книги выдающегося русского историка Андрея Фурсова — взгляд на Россию сквозь призму тех катаклизмов 2020–2021 годов, что происходит в мире, и, в то же время — русский взгляд на мир. «Холодный восточный ветер» — это символ здоровой силы, необходимой для уничтожения грязи и гнили, скопившейся, как в мире, так и в России и в мире за последние годы. Нет никаких сомнений, что этот ветер может придти только с Востока — больше ему взяться неоткуда.Нарастающие массовые протесты на постсоветском пространстве — от Хабаровска до Беларуси, обусловленные экономическими, социо-демографическими, культурно-психологическими и иными факторами, требуют серьёзной модификации алгоритма поведения властных элит. Новая эпоха потребует новую элиту — не факт, что она будет лучше; факт, однако, в том, что постсоветика своё отработала. Сможет ли она нырнуть в котёл исторических возможностей и вынырнуть «добрым молодцем» или произойдёт «бух в котёл, и там сварился» — вопрос открытый. Любой ответ на него принесёт всем нам много-много непокою. Ответ во многом зависит от нас, от того, насколько народ и власть будут едины и готовы в едином порыве рвануть вперёд, «гремя огнём, сверкая блеском стали».

Андрей Ильич Фурсов

Публицистика