Дегустатор ядов

Женщина вскрикнула и отшатнулась. Ее лицо стало болезненно бледным, без единой кровинки. Пожалуй, если бы не муж, она рухнула бы на пол без чувств. А я продолжала смотреть на нее, не испытывая ни капли жалости. Ненависть, презрение, гнев начали затапливать сердце. Руки невольно сжались в кулаки. До зубного скрежета хотелось наброситься на женщину и причинить ей боль.

Любой неосторожный шаг с моей стороны — счастливая и размеренная жизнь Уилмингтонов навсегда окажется погребенной под толстым слоем пепла, из-под которого будет уже не выбраться. Для них это будет сродни погибели. Не об этом ли говорила Эрита? Очевидно, да! После коротких раздумий я пришла к выводу, что месть не сделает детство счастливым, не заполнит память радостными моментами, не сотрет плохие воспоминания и не уменьшит страданий, которые я испытала, когда открылась правда. Пусть идут с миром, своим путем!

— Дорогой, уведи меня, скорее отсюда. Желательно на свежий воздух. Что-то мне не хорошо, — блондинка средних лет предприняла попытку к побегу.

И ей это удалось бы, если бы не две немолодые минейры, направлявшиеся прямиком к нашей «мило» беседующей четверке.

«Демон меня побери! — выругалась про себя, заметив знакомое лицо. — Я труп!»

— Рина! — воскликнула седовласая женщина семидесяти лет и тоже побледнела. — Что ты здесь делаешь?

— Добрый вечер, минейра Кифает! Служу во дворце дегустатором. Совсем недавно получила распределение, — виновато произнесла я и заботливо поинтересовалась: — Как ваше здоровье?

— Могло быть гораздо лучше, — отозвалась она, гулко сглотнув.

— Берегите себя. Теперь прошу меня простить. Вынуждена покинуть вас. Дела, понимаете ли, — несмотря на бодрый голос, внутри все дрожало.

Я даже с места не успела сойти, как раздалось:

— Постойте! — всего одно слово, но при желании в нем можно было распознать волевой характер и стойкость духа.

Повернув слегка голову, взглянула на женщину, которая, собственно, меня задержала, и в тот же миг испытала сильнейшее потрясение. Ее глаза были неестественно синими, волнистые волосы темно-каштановыми, с легкой проседью.

«Сирена!» — пронеслась в голове мысль.

Я смотрела на женщину и видела собственное отраженье, только в старости, поскольку она являлась ровесницей стоявшей справа от нее минейры Кифает. Между ней и минейром Уилмингтоном-старшим улавливались схожие черты. Выходит, она моя… бабушка?! Так вот от кого я унаследовала демоническую сущность. Но почему мне ничего о ней неизвестно?

— Как вас зовут? Простите, не знаю вашего имени, — вымолвила она, продолжая скользить по моему лицу изучающим взглядом.

— Лоуренс. Морена Лоуренс, — просипела я ломающимся голосом. — Простите…

Очередная попытка побега рухнула, стоило лишь подумать о ней.

— Теперь я вспомнила, откуда мне знакомо твое лицо, — произнесла появившаяся невесть откуда королева. Все женщины поспешили исполнить реверанс, а мужчины поклониться. — Ты очень похожа на минейру Беатрис. Вы родственницы?

— Конечно нет! — взвизгнула минейра Амадис.

Ее Величество продолжала всматриваться в мои глаза, требуя ответа. Сейчас не время было раскисать, иначе не избежать скандала.

Я взяла себя в руки и почти безэмоционально ответила:

— Если и так, то очень дальние. В любом случае, родители никогда не рассказывали о нашем родстве.

— Странно, вы же как две капли воды, — продолжила настаивать королева. — Впрочем, не мое дело. Хорошего вечера!

Она ушла, но своими вопросами подлила масла в огонь. Еще и Дамиан весьма некстати нарисовался. Я проходила испытание за испытанием, рвавшие сердце и душу на части, а ведь день начался так хорошо — с поцелуя любимого мужчины.

— У вас все в порядке? Или возникли проблемы? — взволнованно спросил он, посмотрел на минейру Беатрис, затем на меня и сделал ужасный вывод: — Это твоя… бабушка?

— Разве не очевидно? — вмешался Ламар, который за долгое время не проронил ни слова, что не вязалось с его темпераментом.

Я взглянула на блондина, заметила хитрый блеск в глазах и все осознала. Он намерено устроил наше столкновение. И чего добивался?

— Придушу, — прошипела, еле сдерживая гнев.

— Не посмеешь. Ты же меня любишь, — так же тихо отозвался он.

— Я требую объяснений! — с нажимом воскликнула моя старшая копия.

— Дорогой, это твоя внебрачная дочь? — с хорошо наигранным удивлением и тенью обиды произнесла мать Ламара.

Мужчина опешил. Его темные брови взлетели вверх и почти скрылись за линией роста светло-каштановых волос. Глаза зеленого цвета настолько расширились, что походили на два незрелых грецких ореха.

— Что?! — пробасил он.

— Хватит, Амадис! — отрезала минейра Кифает, отличавшаяся довольно суровым нравом. — Имей совесть. Не позорилась бы хотя бы теперь. Ты ведь поняла, кто она!

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась я, глядя в любимые карие глаза. — Пусть останется все, как было. Мне ничего от них не нужно.

Со слезами на глазах женщина протянула худую руку к моей щеке и ласково провела по ней ладонью.