Читаем Деяния апостолов. Главы 9-28: Историко-филологический комментарий полностью

Κορνήλιος (Корнелий) – римские граждане обычно имели как минимум три имени: преномен (paenomen, личное имя, например Марк, Луций, Квинт и т. д.), номен (nomen, родовое имя, например Туллий), когномен (cognomen, прозвище, ставшее в некоторых семьях наследственным, например Сципион). Полная форма состояла из еще трех дополнительных элементов: филиация (преномен отца), название трибы, к которой принадлежал гражданин, и место его происхождения. Так, например, в эпитафии, найденной в северной части провинции Сирия (AE, 1950, № 190), имя покойного выглядит следующим образом: Lucius Conetanius L(ucii) f(ilius) Crust(umina) Proculus Carsulas – «Луций Конетаний Прокул, сын Луция, из трибы Крустумина (обычное написание Clustumina), из Карсул (город в Умбрии)». В Деян римские официальные лица обычно имеют номен с когноменом (Сергий Павел) или только когномен (Пилат). Это соответствует римской практике I в. Имя Корнелий представляет собой номен, принадлежащий патрицианской римской семье. В 82 г. до Р. Х. Луций Корнелий Сулла освободил 10000 рабов, которые получили номен Корнелиев. В CIL, II-XV номен Корнелий содержат ок. 2600 надписей, происходящих из различных частей империи. Два обладателя этого номена находились в Сирии (см. в деталях: Lussana A. Osservazioni suile inscrizioni di una gens Romana // Epigraphica. 11. 1949 (1951). P. 33-43). Оба центуриона (см. следующий комм.), упомянутые в Деян, имеют только номены: Корнелий и Юлий (Деян 27:1). Отсутствие полного набора имен у центурионов также соответствует римской практике: в армии времен Юлиев-Клавдиев сохранялась консервативная традиция опускать когномен, восходившая к республиканскому периоду. Вольноотпущенники могли предпочесть пользоваться только номеном, поскольку он демонстрировал их гражданский статус, в то время как преноменами и когноменами пользовались все (Sherwin-White. Roman Society. P. 161 f.; Hemer, 177).

Оба упомянутых в Деян младших офицера являются центурионами вспомогательных когорт (см. следующий комм.). Офицеры таких когорт, даже младшие, скорее всего, были римскими гражданами (BC, V, 443: «будучи центурионом, Корнелий, безусловно, был римским гражданином», ср. более скептичную позицию: Sherwin-White. Roman Society, 160: «центурионы вспомогательных когорт не обязательно были римскими гражданами»). Впрочем, если идентификация Италийской когорты Луки с одной из Италийских когорт, зафиксированных в надписях, верна, то тогда Корнелий, без сомнения, был римским гражданином.

ἑκατοντάρχης (центурион) – досл. «командующий сотней» – так Лука передает название римской воинской должности «центурион» (сотник), в Мф 8:5 содержится иная форма: ἐκατόνταρχος, в Мк 15:39, 44, 45 приводится греческая транслитерация: κεντυρίων, которая до Мк встречается только у Полибия (Всеобщая история, 6.24.6), а после – только в христианской литературе. Корнелий был центурионом вспомогательной когорты, и его положение отличалось от положения центурионов легионов.

Регулярная римская армия была разделена на легионы, число которых менялось в зависимости от военных нужд империи. Легион состоял примерно из 5000-6000 человек и подразделялся на десять когорт, которые, в свою очередь, состояли из трех манипул. Манипула состояла из двух центурий. Тактической единицей была манипула, административной – когорта. Командовал легионом легат из сенаторского сословия. Среди младших офицеров наиболее важным был командир центурии. В легионе было 59 центурий, которые теоретически состояли сначала из 100 человек, затем из 80 (на практике это число варьировалось). Исключение составляла первая когорта: в нее входило не шесть, а пять центурий, в которых, однако, было вдвое больше солдат, чем в прочих. Центурионы находились в непосредственном и ближайшем контакте с солдатами и обеспечивали дисциплину в легионе. Центурионов перемещали из одной когорты в другую и из одного легиона в другой по мере их продвижения по службе. Начинал свою службу центурион в десятой когорте с низшей должности hastatus posterior (т. е. командира легионеров первой линии), а вершиной карьеры центуриона была должность primus pilus первой когорты, т. е. первого центуриона первого манипула триариев (опытных солдат, ставившихся во время боя в третьем ряду), который имел право присутствовать на военных советах. На военную службу в легионах принимали только свободнорожденных, и это правило нарушалось в редчайших случаях (см. подробнее: BC, V, 427-445, T. R. S. Broughton).

Перейти на страницу:

Похожие книги

История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре
История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

Библия – это центральная книга западной культуры. В двух религиях, придающих ей статус Священного Писания, Библия – основа основ, ключевой авторитет в том, во что верить и как жить. Для неверующих Библия – одно из величайших произведений мировой литературы, чьи образы навечно вплетены в наш язык и мышление. Книга Джона Бартона – увлекательный рассказ о долгой интригующей эволюции корпуса священных текстов, который мы называем Библией, – о том, что собой представляет сама Библия. Читатель получит представление о том, как она создавалась, как ее понимали, начиная с истоков ее существования и до наших дней. Джон Бартон описывает, как были написаны книги в составе Библии: исторические разделы, сборники законов, притчи, пророчества, поэтические произведения и послания, и по какому принципу древние составители включали их в общий состав. Вы узнаете о колоссальном и полном загадок труде переписчиков и редакторов, продолжавшемся столетиями и завершившемся появлением Библии в том виде, в каком она представлена сегодня в печатных и электронных изданиях.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Джон Бартон

Религиоведение
Вызов экуменизма
Вызов экуменизма

Книга диакона Андрея Кураева, профессора Свято-Тихоновского Православного Богословского Института, посвящена замыслу объединения религий. Этот замысел активно провозглашается множеством сект (вспомним Аум Синрике, выдававшую себя за синтез христианства и буддизма), и столь же активно оспаривается православной мыслью. Причины, по которым экуменическая идея объединения разных религий вызывает возражения у Православной Церкви, анализируются в этой книге. Особое внимание уделяется парадоксальным отношениям, сложившимся между Православием и Католичеством. С одной стороны – в книге анализируются основные расхождения между ними (приводится полный текст догмата о непогрешимости римского папы; поясняется, в чем состоит проблема «филиокве», католическая мистика сопоставляется с опытом восточных Отцов Церкви). С другой стороны – обращается внимание на осторожность, с которой документы Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 2000 года трактуют связи и разрывы в православно-католических отношениях. Многие положения этой книги формулировались и раскрывались в ходе тех лекций по православному богословию, которые диакон Андрей Кураев с 1992 г. читает на философском факультете МГУ. Поэтому эта книга написана вполне светским языком и рассчитана не только на людей верующих, но и на тех, кто еще не обрел достаточных оснований для того, чтобы сделать собственный религиозный выбор. Она также адресована религиоведам, культурологам, философам, студентам и педагогам.

Андрей Вячеславович Кураев , Андрей Кураев

Религиоведение / Образование и наука
Россия и ислам. Том 2
Россия и ислам. Том 2

Работа одного из крупнейших российских исламоведов профессора М. А. Батунского (1933–1997) является до сих пор единственным широкомасштабным исследованием отношения России к исламу и к мусульманским царствам с X по начало XX века, публикация которого в советских условиях была исключена.Книга написана в историко-культурной перспективе и состоит из трех частей: «Русская средневековая культура и ислам», «Русская культура XVIII и XIX веков и исламский мир», «Формирование и динамика профессионального светского исламоведения в Российской империи».Используя политологический, философский, религиоведческий, психологический и исторический методы, М. Батунский анализирует множество различных источников; его подход вполне может служить благодатной почвой для дальнейших исследований многонациональной России, а также дать импульс всеобщим дебатам о «конфликте цивилизаций» и столкновении (противоборстве) христианского мира и ислама.

Марк Абрамович Батунский

История / Религиоведение / Образование и наука