Деяния императора Людовика

В эту мозаику причудливым образом вплетались и другие качества короля, но уже иного порядка. Теган отмечает физическое совершенство своего героя, его изящное лицо, крепкий торс, широкие плечи, сильные руки (19). Исключительные внешние параметры как бы служили критерием высоких моральных качеств. Но объяснялись не только этим. Здесь безусловно сохранились следы древне-германских представлений о короле-конунге. Физические достоинства и превосходное владение оружием — вещь необходимая для конунга, который одновременно являлся военным предводителем. Именно эти качества на стадии военной демократии, совпавшей у германцев с Великим переселением народов, могли гарантировать успешное выполнение конунгом соответствующих обязательств перед племенем (военные победы, захват новых территорий и др.). Война оставалась неотъемлемым элементом политической реальности на протяжении всего раннего Средневековья. А на вторую половину VIII — начало IX вв. вообще приходится едва ли 3—4 мирных года. Но теперь короли выступали уже в качестве гарантов внешнего и внутреннего мира, защитников Церкви и распространителей христианской веры. Поэтому нет ничего удивительного в том, что к достоинствам Людовика Теган причисляет хорошее владение оружием и увлечение охотой (19). Ведь именно охота позволяла в мирное время оттачивать военное мастерство и демонстрировать физические качества конунга-воина, причем публично. Ну и, кроме того, давала возможность есть свежее мясо если уж не самому королю-монаху, то по крайней мере его приближенным...

Раннесредневековое сознание персонифицировало в короле социальное тело, народ, во главе которого он стоял. По древнегерманским воззрениям, с физическим здоровьем правителя теснейшим образом связывались представления о политической и социальной стабильности, о благополучии и процветании всего социума. Напротив, физические недостатки или болезнь короля грозили обернуться катастрофой. В каролингскую эпоху подобные представления сохраняли свое значение. Так, Алкуин был убежден, что “добрые свойства короля сотворяют процветание всех подданных, победы воинства, здравие простонародья”[317]. Подтверждение тому мы находим и в фактах политической истории. Так, в 887 г. знать Восточно-франкского королевства свергла с трона Карла III Толстого, ссылаясь на его физическую немощь. Правление Карла было откровенно неудачным. Обладание огромной империей, которую он в силу случайных обстоятельств вновь объединил в одних руках, возлагало на короля тяжелейшие обязательства. На 80-е гг. IX в. приходится рост сепаратистских настроений в широких кругах провинциальной знати, особенно болезненный на фоне очередного всплеска норманнской агрессии. Сохранение внутреннего и внешнего мира, таким образом, стало в высшей степени насущной проблемой. Карл не обладал ни политическими дарованиями, ни авторитетом своего великого предшественника, ни необходимыми материальными ресурсами, для того чтобы успешно ее решить. Военные поражения следовали одно за другим, на умиротворение врагов расходовались огромные суммы, а грабежи все равно продолжались. Норманны же настолько осмелели, что даже на зиму не возвращались домой, а оставались зимовать в самом сердце империи, чувствуя себя абсолютно безнаказанными. Сам Карл был крайне нездоров. Тяжелейшие головные боли перемежались затяжными эпилептическими припадками. Именно в этом современники увидели главную причину усиливавшегося социального неблагополучия, многочисленных военных поражений, голода и неурожаев. Карла свергли, бросив ему в лицо, что из-за своей немощи он неспособен нести бремя власти[318].

Теган отмечает также высокие интеллектуальные достоинства императора Людовика, его грамотность, знание языков и умение понимать разные смысловые уровни священных текстов (19). В отличие от физических, актуальность этих качеств в большей степени объяснялась уже особенностями каролингской эпохи, о чем говорилось выше. Интерес к богословской литературе и повышение роли сакрального знания в политической жизни империи породили мощный культурный подъем, названный каролингским ренессансом. Правда, в отличие от другого Ренессанса, он был глубоко религиозным в своей основе. Абсолютное большинство светских правителей раннего Средневековья, как до, так и после этого времени, были неграмотными, более того, не стремились к овладению знаниями. Карл Великий стал, пожалуй, первым, нарушившим данную традицию[319]. Это связано прежде всего с изменением представлений о месте и роли короля в обществе, произошедшим под влиянием идей построения Града Божьего на земле. Именно королю, который берет под свою защиту Церковь, суждено вести свой народ к спасению через утверждение и победу христианства.