Деятельность православного духовенства острова Сахалин во второй половине XIX – начале ХХ века

Вслед за священником Симеоном Казанским на остров приехали иеромонах Валериан, ставший настоятелем Дуйской церкви (1876 г.), и иеромонах Ираклий[358], назначенный настоятелем Александровской тюремной церкви в 1882 г.[359] Появление постоянных священнослужителей, а также открытие новых храмов стало возможным лишь после того, как гражданская администрация пришла к осознанию роли духовенства Православной Церкви в процессе освоения новых территорий[360]. Благодаря этому на острове Сахалин происходило постепенное увеличение служащих Духовного ведомства[361].

Особым событием в церковной жизни оставались архипастырские посещения. Одним из первых остров посетил Иннокентий (Вениаминов), епископ Камчатский, Курильский и Алеутский. Эти свидетельства были найдены в донесениях священника Симеона Казанского, подробно описавшего обстоятельства вынужденной высадки епископа Иннокентия на Сахалин[362]. Путешествия в отдаленные уголки дальневосточной епархии были сопряжены с трудностями, а иногда представляли опасность для жизни: «В одном из своих плаваний по Амуру на гребном катере едва было не погиб у Софийска приснопамятный митрополит Иннокентий, и только благодаря его опытной сообразительности открылась возможность кое-как через великую силу прибиться к одному из островов. Здесь ему пришлось прожить несколько дней под открытым небом, в ожидании прекращении бури и непогоды»[363].

Вслед за первым епископом Камчатским, Курильским и Алеутским Иннокентием (Вениаминовым) не оставляли без духовного попечения Сахалин и его преемники:

– епископ Вениамин (Благонравов) – 1870 г.[364];

– епископ Павел (Попов) – 1875 г.[365], 1876 г.[366];

– епископ Мартиниан (Муратовский) – 1883 г.[367];

– епископ Гурий (Буртасовский) – 1887 г.[368], 1888 г.[369], 1891 г.[370][371];

– архиепископ Макарий (Дарский) – 1893 г.[372], 1896 г.[373];

– архиепископ Евсевий (Никольский) – 1899 г.[374], 1901 г.[375], 1911 г.[376]

Посещения удаленных от епархиального центра приходов оставляли неизгладимые впечатления у правящих архиереев: «Поездки осуществлялись на морских и речных пароходах, рыбацких лодках. Часто пешком, иногда по болотам, лесам и горам. Нередко по таким дорогам, которые и именоваться так не могут. Все время плавания нас постоянно преследовали страшные бури и туманы, которые не позволяли иногда высаживаться на берег в течение двух или даже трех суток»[377]. Сроки архипастырских поездок полностью зависели от погодных условий: «Ливший несколько дней дождь снес почти все мосты и совершенно испортил все дороги»[378]. Многодневные путешествия не проходили бесследно для здоровья правящих архиереев. Так, епископ Павел (Попов), который неоднократно посещал Сахалин, страдал «двумя болезнями, очень тяжелыми: каменной и ревматизмом в ногах. Последнюю болезнь он приобрел в Якутии, во время ежегодных обозрений епархии; ноги у него были постоянно в язвах»[379].

Для того чтобы добраться до отдаленного от материка острова, Камчатские епископы составляли подробный маршрут своей поездки. Самым удобным транспортным средством, выделяемым Приморским генерал-губернаторством, являлось военное или гражданское судно. С одной стороны, путешествие на нем [т. е. по воде] позволяло быстро добраться до островных поселений[380]. С другой стороны, решение капитана могло кардинально изменить весь график поездки. Если шторм или туман не позволяли вовремя сойти на берег, он мог ограничить время посещения того или иного населенного пункта. В связи с этим не редкостью для путешественников было проведение вечерних богослужений на корабле, а литургий – в селах на берегу[381].

Архипастырский визит на Сахалин всегда начинался торжественным богослужением, на котором присутствовало тюремное начальство, а также население близлежащих поселков[382]. После молитвы епископы, как правило, посещали ведомственные учреждения. Особое внимание уделялось заключенным. В тюремных помещениях совершались водосвятные молебны, после которых звучали слова назидания, а также раздавались всем желающим нательные крестики или книги религиозного содержания[383]. Общение со ссыльнокаторжными вызывало у архиереев сердечное сочувствие к людям, оказавшимся на острове. Они искренне сопереживали тем, кто волей судьбы оказался в далеком крае[384].

Во время посещения Сахалина правящий архиерей старался удивлять внимание приютам для детей ссыльнокаторжных. Эти учреждения способствовали их религиозному воспитанию, помогали формировать нравственные качества подрастающего поколения[385]. Иногда в приютах воспитывались дети из семей коренных народов, которые вместе с русскими детьми постигали основы христианства[386].