Деятельность православного духовенства острова Сахалин во второй половине XIX – начале ХХ века

По мнению священнослужителей, предлагавших увеличить количество миссионерских станов, успешность всей деятельности могла определяться двумя факторами. Во-первых, священник-миссионер должен был иметь достаточно средств для ведения своей деятельности. Предполагаемое финансирование в размере 1 тыс. 300 руб. в год не могло покрывать все расходы. По смете только 50 % от этой суммы должно было тратиться на дорожные расходы. Во-вторых, требовались средства для открытия школ, в которых обучались бы дети из числа коренных жителей. Как отмечалось в документах губернатора острова Сахалин, без расширения их кругозора через образование невозможно было говорить о благополучии христианской миссии в целом. По его мнению, сводить деятельность миссионеров-священников только к исполнению треб являлось бы неразумным. Тем более, что их итак выполняли сахалинские священнослужители[508].

Начался довольно кропотливый и сложный процесс. Общие сведения о положении дел миссии среди коренного населения присылались с острова на имя епископа Владивостокского. Следующим шагом было направление прошения Владивостокской духовной консисторией на имя обер-прокурора Святейшего Синода. Далее документы согласовывались с Министерством юстиции и Главным тюремным управлением. Конечной точкой всех обсуждений становилась канцелярия императорского наместника на Дальнем Востоке.

Явных возражений против благого начинания не встречалось. Ежегодно планировалось выделять средства в размере 2 тыс. 800 руб. Содержание одного миссионерского стана в год распределялось следующим образом: жалование священнослужителя – 1 тыс. руб., псаломщика – 400 руб., на церковные потребности – 100 руб. Главное тюремное управление давало свое согласие на перенаправление ежегодно выделяемой суммы для оплаты разъездов духовенства по стойбищам коренных жителей Сахалина. С февраля 1896 г. она оставалась неизменной – 1 тыс. 300 руб. Недостающую сумму – 1 тыс. 500 руб. – планировали выделять дополнительно[509]. Хозяйственное управление при Святейшем Синоде подготовило и направило в апреле 1904 г. императорскому наместнику на Дальнем Востоке довольно пространное письмо с просьбой поддержать открытие миссионерских станов[510]. Это должно было стать заключительной точкой в деле организации миссии для коренных народов острова.

Пока Владивостокская духовная консистория вела непростую работу, в Святейший Синод направлялись отчеты правящего архиерея. В них снова и снова звучали слова обеспокоенности положением миссии: «Обитающие на острове инородцы – айны, гольды, гиляки, орочены, вследствие отсутствия специальных миссионеров, скорее близки к полному одичанию и вымиранию, нежели к обращению их в члены Церкви Христовой»[511].

Но, к сожалению, переписка, которая длилась около пяти лет, была прервана Русско-японской войной 1904–1905 гг. Спустя некоторое время после окончания боевых действий духовные власти снова подняли вопрос об организации работы среди коренных народов Сахалина. В одно из своих посещений севера острова Евсевий (Никольский), архиепископ Владивостокский и Камчатский, предложил свой план по открытию миссионерского причта. Деятельность нового священника-миссионера, по мнению владыки, должна была плодотворно сказаться на миссии в целом[512].

К сожалению, миссионерские станы для коренных жителей острова так и не были открыты, а работать с ними продолжало немногочисленное островное духовенство.

В послевоенное время начался новый этап в деятельности православного духовенства острова. Все стороны общественной, культурной и церковной жизни более не регламентировались Главным тюремным ведомством. На Сахалине было установлено гражданское управление.

Чтобы подвести итог миссионерской деятельности среди коренного населения острова с 1869 по 1905 гг., необходимо исследовать документ начальника оспенной экспедиции на Сахалин, врача, коллежского советника Владимира Александровича Штейгмана «Экспедиция на Север острова Сахалин для санитарных мероприятий среди инородцев и попутного сбора статистическо-экономических материалов о них, командированная Военным Губернатором острова летом 1908-го года». В нем, наряду с описанием быта, истории и положения коренных народов острова, есть упоминание об их отношении к христианству.