Деятельность православного духовенства острова Сахалин во второй половине XIX – начале ХХ века

Для того чтобы понять, что было необходимо делать священнослужителям острова в деле просвещения светом Евангелия коренных жителей Сахалина нужно процитировать слова губернатора Сахалинской области, оставленные им в одной из пояснительных записок: «Большинство сахалинских инородцев (гиляки, орочены, тунгусы и якуты – около 2000 человек) заблуждается в язычестве, хотя части их и коснулось христианское учение. Происходит это от того, что инородцы годами не видят священников, не слышат христианского богослужения и поучений. Миссионерские обязанности среди инородцев несет один из сахалинских приходских священников, который не в состоянии сделать больше, чем объехать раз в год инородческие стойбища для совершения треб. Христианское учение, воспринятое сознательно, возродит инородцев к новой жизни, послужит к укреплению русской государственности на Сахалине, улучшит экономическое положение инородцев, т. к. оно упразднит многие разорительные языческие обычаи»[526].

Итак, рассмотрев особенности одного из направлений служения сахалинского духовенства, можно сделать следующие выводы. Не менее важной, на наш взгляд, была деятельность среди вольного населения: крестьян-переселенцев, островной интеллигенции и военных, а также коренных жителей острова. В чем-то оно имело схожие черты с тем, чем занимались священнослужители Православной Церкви на других дальневосточных территориях. Крестьяне из числа переселенцев по «религиозному усердию» различались между собой. Выходцы из Сибири и Забайкалья характеризовались как люди, довольно прохладно относящиеся к вере. Напротив, жители центральной России и Малороссии старались поддерживать свои церковные традиции, посещали богослужения и соблюдали посты, помогали в строительстве и содержании островных храмов. Интеллигенция (служащие), в том числе и военные, не могли считаться постоянной частью сахалинской паствы. По мнению исследователей, они были совершенно холодны в вопросах веры.

Коренные жители острова, появившиеся на нем задолго до русского населения, так и не получили должного церковного окормления. По ряду объективных причин сахалинское духовенство не могло себе позволить плотно заниматься христианизацией этих народов. А предпринимаемые попытки организовать самостоятельный миссионерский стан для нивхов, айнов, уильта и эвенков так и не увенчались успехом.

3.2. Духовно-нравственное окормление каторжан и ссыльнопоселенцев острова Сахалин

Тюремное служение православных священников всегда отличалось «особой спецификой и являлось одним из самых сложных направлений в миссионерском служении»[527]. Основная задача священнослужителя в учреждении отбывания наказаний была сосредоточена на духовно-нравственном перевоспитании заключенных посредством проповеди учения Господа Иисуса Христа, через участие в благодатной жизни Христовой Церкви. Без всякого сомнения, длительный процесс преображения человеческих душ был бы невозможен без таинств, которые могут совершаться лишь людьми, призванными к священству[528].

Без сомнения, само служение христиан в местах заключения берет свое начало со слов Господа Иисуса Христа: В темнице был, и вы пришли ко Мне (Мф. 25: 36). Основываясь на этом, в целях душепопечения в тюрьмах XIX в. появляется такая должность, как тюремный священник – священнослужитель, являющийся по сути закрепленным за определенной тюрьмой должностным лицом.

Первые священнослужители, вступившие на остров, относились к военному (морскому) духовенству. Как отмечает в своих исследованиях А. И. Конюченко, инициатива законодательного утверждения служения военных священников в Российской империи принадлежала еще императору Петру I[529]. Священнослужители острова Сахалин так или иначе относились к системе исполнения наказаний. В официальных документах они именовались тюремными, а их деятельность регламентировалась как духовными властями, так и начальством каторги. Тюремный устав довольно подробно регламентировал обязанности тюремного духовенства: постоянное проведение богослужений среди каторжан, совершение так называемых говений, а также выполнение всех необходимых духовных треб.

В процессе формирования сахалинской каторги священнослужители стали относиться к Тюремному ведомству. Сахалин во второй половине XIX – начале ХХ столетия являлся территорией, на которой сосредоточивалась сфера его влияния[530]. Все государственные учреждения, включая и Православную Церковь, выполняли задачи, которые ставились управлением каторгой: «Вся деятельность учреждений замкнулась в узкие интересы каторги и ссылки, их функции стали совершенно неотделимы»[531]. Каторга и тюремный режим накладывали на островную жизнь особый отпечаток. Многие потребности населения удовлетворялись исключительно ими[532]. Следовательно, и сахалинские церкви в обязательном порядке приписывались к тюрьмам, а священники официально именовались тюремными.