Деятельность православного духовенства острова Сахалин во второй половине XIX – начале ХХ века

Автору книги удалось показать сахалинское духовенство в свете христианского сострадания и пастырской заботы. Писатель повествует о казни трех каторжан-рецидивистов: пожилого человека, бывалого каторжанина, и двух молодых людей. Им вменялось в вину убийство с целью грабежа, совершенное уже на острове. В. М. Дорошевич пишет, что отца Александра, священника Александровской Свято-Покровской церкви, позвали к приговоренным за три дня. Как только батюшка вошел в камеру, стало понятно, что смертный час близок: «Побледнели, испугались, оторопели, слова выговорить не могут, – рассказывал отец Александр. – Пожилой каторжанин начал «куражиться», смеяться, издеваться над смертью и над товарищами». Все отпущенные на покаяние дни священник молился с осужденными, беседовал о загробной жизни, читал жития святых, пел псалмы. Каторжане просили надолго не оставлять их: «Батюшка, побудьте с нами, страшно нам». Лишь изредка ему удавалось на какое-то время сходить домой, а потом священник снова спешил в тюрьму. Спали мало, да и до сна ли было им тогда?! Беседовали много и о разном. Священник пытался вселить в них надежду, рассказывал о случаях, когда уже на эшафоте объявлялось прощение: «Разве можно человека надежды лишать? – спрашивал отец Александр и сам же отвечал: – Без надежды человек в отчаянье впадет».

Он был с ними до конца.

На рассвете приговор должен быть приведен в исполнение. В эту ночь они практически не спали, батюшка исповедовал их и причастил. Утром он в черном священническом облачении пошел вместе с ними во двор тюрьмы. Как переживал батюшка в эти минуты, видно из его рассказа. Заканчивая это печальное повествование, отец Александр говорил, что умерли осужденные удивительно спокойно, перед этим приложились к кресту. Тот пожилой каторжанин, смеявшийся над смертью, перед казнью все больше и больше падал духом: «Его чуть ли не пришлось нести на эшафот»[588].

Этот яркий случай, описанный В. М. Дорошевичем, показывает нам, как неоднозначно относились каторжане к представителям Православной Церкви.

Все же среди общей массы заключенных встречались исключительные случаи религиозного воодушевления. В письме заведующему ссыльнокаторжными Приморской области настоятель Тымовского прихода говорит о церковных торжествах, посвященных восшествию на престол императора Александра III. После Божественной Литургии в сельской церкви служили молебен. Через некоторое время к священнослужителю обратились ссыльнокаторжане с просьбой снова вознести молитву о благополучии императора[589]. Это обращение настолько взволновала священника, что он сразу вместе с каторжанами отслужил благодарственный молебен.

Рассматривая роль деятельности духовенства в жизни ссыльных и ссыльнопоселенцев, стоит обратить внимание на следующий факт – присоединения заключенных к Православию. В Государственном архиве Сахалинской области имеются документы – подписки каторжников-поселенцев, которые, будучи другой веры, брали в жены православных христианок. Так, Карл Казимирович Новиковский, католик по вероисповеданию, женился на православной христианке Матвеевой Елизавете Федоровне, каторжанке Александровской тюрьмы. Он обязывался, как отмечается в документе, «не поносить свою супругу за веру, не склонять в свою веру через прельщения или угрозы и воспитывать детей в православии»[590]. Анализируя эти документы, можно придти к важному выводу: заключающие подобные браки со временем становились православными. Для этого из Александровского окружного полицейского управления в адрес Свято-Покровской Церкви присылался статейный список о каторжанине с прикрепленным прошением о «незамедлительном» принятии православной веры. Так, например, Карл Казимирович Новиковский вступил в брак с православной христианкой 10 апреля 1895 г., после чего в 1897 г. принял православие[591].

Уникальный материал, раскрывающий религиозную жизнь каторжан, содержится в воспоминаниях епископов Камчатской и Владивостокской епархий, посещавших остров в разные годы.

Архипастырский визит всегда начинался торжественным богослужением, на которое собиралось тюремное начальство[592]. После церковной молитвы епископы, как правило, посещали ведомственные учреждения. Особое внимание уделялось заключенным. В тюремных помещениях совершались водосвятные молебны, после которых звучали слова назидания. Все желающие получали из рук святителей крестики и литературу религиозного содержания[593]. Сострадая людям, чьи судьбы связала каторжная земля, епископы в путевых заметках всегда выражали по отношению к ним сожаление и сочувствие[594].