Дело двух Феликсов

— Можно побеседовать с ним еще раз, — голос помощника звучал угрожающе.

— Ни в коем случае. Надо лишь сделать вид, что мы хотим его допросить. Если он хоть что-нибудь знает, это встревожит преступников, они захотят заткнуть ему рот. В этот момент мы и возьмем их с поличным.

— То есть будем ловить на живца? — спросил Ганцзалин.

— Будем ловить на живца, — согласился Загорский.

— А если он все-таки уехал? По вашему совету?

Нестор Васильевич нахмурился.

— Когда выяснится, что он все-таки уехал, тогда и будем решать, что делать дальше. А пока — в институт, за адресом.

Глава седьмая. Как в детективном романе

Секретарша в учебной части смотрела на них с легким ужасом.

— Вы уже брали адрес Коржикова, — пролепетала она.

— И что дальше? — несколько свысока спросил Нестор Васильевич.

— Дальше он умер…

Загорский пожал плечами. Мало ли кто от чего умер. Если бы умирали все, чей адрес он знает, половина Ленинграда, не меньше, давно лежала бы на кладбище.

— Я не знаю, — секретарша все еще колебалась. — Вам, наверное, надо получить разрешение Эдуарда Эдуардовича…

Загорский отвечал, что Эссен уже дал все возможные и невозможные разрешения и барышня это прекрасно знает. Впрочем, если она хочет лишний раз оторвать начальство от важных дел и вызвать его законный гнев — то, конечно, пускай идет и получает разрешение.

Барышня не выдержала такого напора, открыла гроссбух и продиктовала:

— Сергей Легран, Восстания, 19. Это дом Бадаева.

Долговязый студент с конопатой физиономией, который отирался в учебной части неподалеку от них, неожиданно хмыкнул и сказал:

— Легран давно на Восстания не живет.

— А где он живет? — повернулся к нему Нестор Васильевич.

— А вам зачем?

— По делу, — строго отвечал Загорский.

Студент посмотрел на него с усмешкой и вышел вон.

— Это кто? — спросил Нестор Васильевич у секретарши.

Та пожала плечами: учащийся, наверное, она его что-то не припоминает. Нестор Васильевич с помощником переглянулись и тоже вышли в коридор. Конопатый стоял метрах в пяти, сунув в руки в карманы и привалившись спиной к грубо оштукатуренной стене. На сером фоне пестрая перепачканная блуза смотрелась неожиданно игриво.

— Итак? — сказал Нестор Васильевич, подходя к нему почти вплотную.

— Три рубля, — конопатый глядел на него прозрачными глазами старого служителя муз.

Ганцзалин крякнул: многовато.

— Тогда пять, — нахально отвечал студиозус.

Китаец нахмурился, но Загорский даже бровью не повел.

— Идет, — сказал он. — Но за эти деньги вы мне еще кое-что расскажете про Леграна.

— А что там рассказывать, — отвечал конопатый. — Выжига, жулик, карьерист.

Нестор Васильевич удивленно поднял брови. Ему Легран выжигой не показался.

— Да, голову морочить он умеет, — кивнул студент. — Губки бантиком, бровки домиком. Барышням такое нравится.

— Кстати, о барышнях, — вспомнил Загорский. — Какие у него отношения были с Лисицкой?

Конопатый слегка нахмурился.

— Какие отношения? Никаких отношений.

Нестор Васильевич опять удивился. Как же так — ходили слухи, что он был влюблен в Светлану Александровну, картину ей подарил, собственноручно им написанную. Тут пришла очередь удивляться собеседнику.

— Кто подарил картину — Легран? Это я подарил ей картину. Уж очень ей понравилась. А я говорю — забирайте, не жалко. А у Сержа с ней вообще никаких отношений не было, это он так, изображал безутешного влюбленного, цену себе набивал.

— Какую же это цену, интересно? — Загорский с любопытством глядел на студента.

— Известно, какую. Женщина взрослая, натурщица, в прошлом знаменитая балерина и вообще. Ну, он к ней и подкатывал. Вроде как он покоритель сердец и неотразимый дон жуан. Но только ничего у него не вышло.

— Любопытно, — сказал Нестор Васильевич, — очень любопытно. Я слышал, он собирался прервать обучение и ехать на родину.

Студент только головой покачал. Может, и собирался, да только куда он поедет, он же сирота. И то верно, согласился Нестор Васильевич. Ну что ж, пишите адрес — и вот ваши пять рублей.

Получив искомый адрес, Загорский с Ганцзалином покинули институт и направились на Васильевский остров. Конопатый же студиозус двинулся на главпочтамт, заказал телефонный разговор с Москвой и, дождавшись вызова, вошел в будку. Там он сказал только одну фразу: «Гончая взяла след», после чего повесил трубку, покинул почтамт и растворился в сером городском пейзаже.

Тем временем Загорский с помощником, отыскав нужный дом, устроили засаду. Ганцзалин сидел во дворе на скамеечке и читал газету, а Нестор Васильевич отправился узнать, есть ли кто дома.

Видимо, в квартире, указанной конопатым студентом, жил один только Легран, что тоже навевало некоторые подозрения: откуда деньги на съем? Так или иначе, на звонки никто не ответил. Но Загорский не поверил тишине за дверью — уж больно она была настороженная, притаившаяся. Позвонив для очистки совести еще с минуту, Нестор Васильевич спустился вниз. Тут он прошел мимо Ганцзалина и вышел со двора. Помощник зевнул, потянулся, не торопясь сложил газету и, посидев еще с минуту, поднялся и двинулся в ту сторону, где исчез Загорский.