Дело двух Феликсов

Дальнейший разговор происходил в тех же примерно тонах. Под конец аудиенции мадам Хуби потребовала, чтобы татарский князь, как она его называла, сплясал ей танец с кинжалами.

Тут стоит заметить, что Феликс Юсупов с юности имел склонность к разным проделкам: о некоторых впоследствии даже вспоминал с легким стыдом. На этом фоне танец с кинжалами показался ему забавной игрой, не более. И он действительно пустился в пляс с самой свирепой физиономией, размахивая кинжалами и при удобном случае метко бросая их в антикварные предметы, которые наполняли дом Хуби.

После этого случая князь и Хуби крепко сдружились. Миллионерша стала называть его «Мон пти пранс»[31] и взяла под свое покровительство. Она заказывала в его модельном доме всякого рода наряды и беспрестанно зазывала Юсупова в гости, жалуясь, что ей все время скучно.

Союз между русским аристократом и египетской богачкой, в котором, надо сказать, не было и тени чувственности, немало позабавил парижский свет. Но князь в этой истории имел свой расчет. Тиранический характер Хуби не стишком-то ему докучал — она, как всякая скоробогачка, испытывала к аристократам смешанное чувство ненависти и благоговения. Сам же Юсупов легко выносил капризы египтянки: у него была железная закалка, которую он получил, общаясь со сливками русской аристократии, в том числе и с членами императорской фамилии.

Вот и сегодня, поцеловав жену и дочь, он совершенно спокойно отправился в гости к Хуби. Ни интуиция, ни сердце не подсказывали ему ничего неожиданного…

Однако неожиданное началось уже при входе в дом. Хуби, по своему обыкновению, не вышла встречать гостя, но это Юсупова не удивило. Странно было другое: вышедший мажордом громко объявил, что госпожа занята и его высочеству придется подождать. Чем таким, интересно, занята Хуби, что заставляет своего любимца, своего маленького принца ждать аудиенции, как какого-нибудь американского торговца. Вероятно, тут было что-то совсем необычное.

Ждать, впрочем, пришлось недолго. Спустя пятнадцать минут мажордом снова вышел и торжественно пригласил Феликса проследовать в гостиную. Тот чуть заметно пожал плечами и проследовал.

— О, святая Русь припожаловала! — воскликнула Хуби. Она возлежала на огромной оттоманке, сделанной по специальному заказу из особо прочных сортов дерева. Рядом с оттоманкой стояло серебряное ведерко со льдом, из которого вожделеюще глядели на князя бутылки с шампанским. — Где вы были все это время, мой дорогой Чингис-хан? Вы совсем не балуете меня своим вниманием.

Юсупов, по обыкновению улыбаясь, отвечал, что он занимался делами и семьей. А что он не балует ее вниманием — это, во-первых, неправда, во-вторых, главное, чтобы она не оставляла своим попечением его и его модельный дом.

— Какие все-таки вы, аристократы, своекорыстные, — поморщилась Хуби. — Вам лишь бы денег подавай, а там хоть трава не расти.

Юсупов остроумно отвечал на это, что аристократы являются плотью от плоти человечества, а страсть к деньгам заповедал человечеству не кто иной, как князь мира сего. Помните куплеты Мефистофеля: «На земле весь род людской чтит один кумир священный, он царит над всей вселенной, тот кумир — телец златой»? Неужели же они пойдут против установленного порядка? Кто они после этого будут — революционеры или даже большевики, но уж никак не аристократы.

— Вы — хитрый азиат, как писал ваш поэт Блок, всегда вывернетесь, — отвечала Хуби, делая знак слуге, который мгновенно вынул из ведерка шампанское, аккуратно и быстро откупорил его и налил золотую пенящуюся амброзию в циклопических размеров бокал.

Она кивнула, слуга налил и князю, тот слегка поднял бокал в знак приветствия.

— На здоровье! — провозгласила Хуби и опрокинула в себя шампанское, как опытный алкоголик.

Князь, однако, вино лишь слегка пригубил и поставил бокал на резной столик красного дерева.

— Вы там возитесь со своими фаустами и мефистофелями, а у меня, между тем, есть потрясающие новости, — продолжала Хуби, колыхнувшись на кушетке всеми своими неимоверными телесами.

— Какие же это новости? — осведомился князь.

— У меня появился новый чичисбе́й![32] — и египтянка поглядела на Юсупова с таким торжеством, как если бы речь шла о новой собачке.

Юсупов удивился: вот как? Что же такое этот новый чичисбей, и согласована ли его кандидатура с мужем Хуби?

На такой бестактный вопрос Хуби гордо отвечала, что она современная женщина и чичисбеев заводит, ни у кого не спросясь. Захочет — завтра же дом будет набит чичисбеями, как улей пчелами, в каждой комнате, не исключая туалетной, будет сидеть по прекрасному юноше.

— Хорошо, — с легким нетерпением сказал князь, — покажите же, наконец, и мне вашего прекрасного юношу.