«Дело» Нарбута-Колченогого

Наконец-то я могу послать тебе настоящее (1-ое) письмо! Я так рад, что и не поверишь этому, маленькая!.. Из моей телеграммы (от 29/IX с. г.) ты уже знаешь, что я сейчас во Владивостоке. Здесь – временно, – дальше, по-видимому, морем в Колыму (бухта Нагаево). Оттуда, из главного города лагеря – Магадана – я сообщу, надеюсь, уже точный адрес свой. В телеграмме я просил тебя прислать мне немного денег (до 50 руб.), – на дополнительную еду и прочее. Но самое главное впереди: я очень попрошу тебя, Мусенька, соорудить мне возможно скорее посылку (одну или две) на место моего постоянного пребывания, т. е. когда я туда уже приеду. В посылке нужно предусмотреть как некоторую необходимую одежду (предполагаю: тулуп, шапку, галоши, две верхних рубашки, вроде той, какую я получил от тебя, несколько пар носков, полотенцев, носовых платков. Бельё здесь дают: рубахи и кальсоны. С постельным бельёем как будто тоже всё в порядке – впрочем, об этом напишу по приезде на место), так и то, что нужно здесь из еды. Это, прежде всего, всякие так называемые концентраты: лимонный сок, сухие кисели (порошок) и т. п., напр[имер], кубики с сухим бульоном «Магги». Затем – сухой компот, сахар и т. п. Кишмиш. Жиры: свиное сало (нарежь, Мусенька, его тоненько), гусиный жир, словом, всё, что не испортится в пути. Концентраты можно покупать, кажется, и в аптеке, – они есть средство против цинги. Об остальном (напр[имер], о лекарств[ах]) думай сама, мордочка моя дорогая. Имей в виду, что пересылка туда (в Колыму) стоит очень дорого: кажется, 3 р. 50 к. за килограмм. Знай также и другое: навигация закрывается что-то в начале декабря, и 4 мес[яца] сообщения для посылок, как говорят, нет. Узнай, пожалуйста, об этом всём сама. Может, есть сообщение по авио? Учти также время пути, его длительность. Короче: подумай обо всём сама, Мусенька, – ты у меня ведь умненькая. Если бы ты только знала, как мне недостаёт тебя! Часто – и день и ночь – я думаю только о тебе, – и прежде всего о том, какое несчастье я принёс в жизни тебе. Не осуждай меня, маленький мой мальчик; ты же знаешь всё и веришь мне, – я уверен в этом непоколебимо. Посланное мне испытание переношу твёрдо, героически, – буду работать, как лев. Я докажу, что я не контрреволюционер, никогда им не был и не буду – ни при каких обстоятельствах. Жду от тебя жадно всяких вестей, – прежде всего о твоём здоровье. Береги себя, родненькая, – умоляю, как могу. Смотри за собой – как бы я был возле тебя. Помни обо мне, мама! Я тебя никогда не забуду. Твой навеки – Володя.

2.

г. Владивосток 29/Х – 37 г.

Дорогая моя мордочка!

Ты не представляешь, вероятно, себе – какая это радость получать вести от тебя! Сегодня пришла уже 4-я телеграмма, а ведь впереди ещё 2 спешных письма и 3 посылки! Целый, без преувеличения, Крезов музей, рай для меня! Я – бодр и здоров теперь, благодаря всему этому, как никогда. Ей-ей же, Мусенька моя родненькая! Я хочу знать подробности – какие только возможно – о тебе, о твоём здоровье, самочувствии, житье-бытье. Подумать лишь: пошёл уже 13-й месяц, как мы не виделись, – целая вечность! И всё же я неизменно, как и ты, верю в нашу счастливую звезду, в лучшее будущее… Маленькая моя, прошу тебя ещё раз – как могу, заклинаю всем дорогим на свете: смотри за собою, помни, что я всегда с тобою, при тебе. Здоровье, здоровье, здоровье и – всё приложится к нему, как нельзя лучше. Не правда ли, родненькая? Со своей стороны я обещаю тебе – смотреть за собою. Тут – пока в общем сносная осень; иногда, в полдень припекает почти как в Крыму (без шуток); на первых порах я даже подзагорел. У меня чуть-чуть пошаливает сердце, – впрочем, не сильно… Московский этап, с которым я прибыл сюда больше месяца назад, неделю как отплыл в бухту Нагаево (Колыма). Я пока оставлен здесь, – проведу тут, по-видимому, и праздники. Если будешь, мамочка моя нежная, посылать что-либо (письма, посылки), старайся давать срочное направление (спешное). Тут каждый день может быть важен, поскольку я живу в бараке на Транзитной командировке СВИТЛАГа. Присланных тобой денег мне всё ещё не выдали (кстати, говорят, в месяц выдают лишь по 50 рублей), – перебиваюсь «с хлеба на квас» в смысле закупок в циркулирующей иногда лавочке. Да это и не важно, – деньги нужны лишь на бумагу, карандаш, конверты, бритьё, бельё, телеграммы… Посылки – самое главное (не считая, конечно, писем). И – что приятнее всего – что это всё от моего дорогого, маленького мальчика!.. Я тебе бесконечно благодарен, Мусенька! Без тебя мне не стоило бы и жить… Посылаю тебе, на всякий случай, 2 доверенности: на получения из ГУГБа моего литературного архива (если тебе ещё не отдали его, как дважды обещали мне). И второе – относительно квартиры. Разбирайся в обоих этих вопросах, родненькая, сама: тебе виднее, ты – в курсе дела. Используй эти доверенности, когда найдёшь нужным.