Дело о деньгах. Из тайных записок Авдотьи Панаевой

Я написала Сократу в Рим и даже получила от него ответ – несколько (по счету десять!) коротких предложений… Среди почего он пишет: «Твоя американка – дура, Courbet – неуч, о коем даже до Рима докатились нелестные слухи, а ты сама – неисправимая фантазистка. Зачем тебе Америка? Выбрось это из головы». Как ты полагаешь, милая Eudoxie, стоило ли ему тратиться на конверт? Я все чаще и чаще думаю об Америке. Хорошо бы купить там клочок земли и поселиться вместе с тобой на этой чудесной земле, в противуположном от России полушарии».

Из писем Мари было понятно, что она мечется, что продолжает любить своего легкомысленного Сократика, что не знает, как переломить и устроить свою судьбу. Вот почему возникла в ее мыслях Америка. В ту эпоху отношение русских к Америке было двойственное. Новые люди во главе с Николаем Гавриловичем ее приветствовали как место, где человек сам может руководить своей судьбой. Консерваторы же из лагеря славянофилов и почвенников, подобно Дост – му, проклинали ее как царство индивидуализма. Мари же видела в ней просто какую – то сказочную страну.

Ухватившись за идею купить клочок земли, чтобы убежать от мира в тихое спасительное укрытие, Мари стала думать о получении не только процентов с капитала Огар – ва, но и всего отписанного ей капитала.

За помощью обратилась она ко мне. Некр – в с необыкновенным вниманием отнесся к денежным делам моей подруги и к моим с ней переговорам. Можно сказать, что он руководил этими переговорами и добился того, что Мари, отбросив всех иных кандидатов, включая честнейшего Грановского, сделала меня своим доверенным лицом. Приискался дальний мой родственник Шаншиев, также взявшийся помогать Мари в ее законных притязаниях. Впоследствии этот бесчестный человек заполучил имение Огар – ва, что было, по – видимому, его единственной и желанной целью.

Против Огар – ва, запутавшегося в долгах, закладных, проданных и заложенных имениях, выпущенных на свободу безденежно и с частичным выкупом крестьянах, была начата судебная тяжба. К большой нашей радости тяжба эта была нами выиграна. В наших руках оказалась довольно крупная сумма, которую следовало частями отсылать Мари.

6

Что делал Огар – в, в то время как решался вопрос о последних крохах его когда – то миллионного наследства? О, он не унывал – обдумывал вопросы мирового порядкаьи между делом пленил сердце уездной барышни. Барышню звали Наталья Тучк – ва, была она младшей дочерью соседа Огар – ва по имению, бывшего декабриста.

Не перестаю удивляться мужчинам, в особенности своим современникам. Как безобразно складывались их личные судьбы, как не умели они удержать женщину, как даже не думали бороться за нее, как не удавалось им сделать ее счастливой! И сами, вследствие этого, были они несчастливы и жалки.

Из окружавших меня мужчин только Николай Гаврилович проявлял подлинно мужские качества в семейной сфере. Остальные, такие как избалованный женским вниманием, но так и оставшийся холостым Тург – в; променявший семейный очаг на кафешантан Пан – в; женившийся в преддверии смерти на девушке, взятой им из «заведения», Некр – в; побывавший в краткосрочном браке с французской модисткой, а затем занятый исключительно собой Бот – н; и наконец, покинутый двумя женами, кончивший жизнь в компании женщины с лондонского дна Огар – в, – все они являют собой образцы тогдашнего «слабого» мужчины, не способного взять на себя ответственность за женщину и семью.

Есть еще одна – потаенная – сторона проблемы. Слабые развращенные мужчины были по большей части завсегдатаями злачных мест и передавали своим подругам и женам подхваченные ими «под красным фонарем» болезни. Бедные жены страдали безвинно! Нет, я не устану повторять, что всякая женщина моего времени была намного нравственнее и благороднее практически любого встретившегося на ее пути мужчины. Таков итог моего печального опыта.

Удивительный парадокс! Мари, за несколько лет до того решительно оставившая своего мужа, Мари, «влюбленная» в Сократа Воробьева, Мари, которую охватывало раздражение при первых звуках голоса Огар – ва, – эта самая Мари безумно ревновала его к его новому увлечению. Впоследствии, при личной встрече с Мари в Париже в 1850 году, у нас беспрестанно возникал разговор о молодой Тучк – ой. Мари не терпелось узнать о ней как можно больше. Красива? Умна? Чем могла привлечь Огар – ва? Я с легким сердцем могла сообщить своей страдающей от ревности подруге, что Тучк – ва собою не хороша. В этом смысле Мари, с ее яркой внешностью, изяществом, горячим взором черных глаз и присущей ей светскостью, – могла запросто уничтожить двадцатилетнюю провинциалку.