Дело о королеве красоты

— Совсем недавно. Эта Агнес Берлингтон чертовски ловка. Своего она не упустит. Так как я лежала в больнице под именем Белинды Байрд и ребенок, который родился, был назван Уайт Байрд, естественно, я вынуждена была назвать точный адрес супругов Байрд, чтобы свидетельство о рождении ребенка было оформлено по всем правилам… Ну так вот, Агнес Берлингтон выждала какое-то время, затем отыскала меня и заявила, что я лежала в больнице под именем Белинды Байрд и ребенок, зарегистрированный на имя супругов Байрд, на самом деле является моим незаконным ребенком.

— Зачем ей это было нужно? — спросил Мейсон.

— А как вы думаете? Конечно же чтобы получить деньги за молчание. Она оказалась опытной и даже профессиональной шантажисткой. У медицинских сестер вообще очень много возможностей для шантажа, если они хотят этим воспользоваться, а эта Агнес Берлингтон нигде ничего не упускала.

— И сейчас она живет здесь, в Лос-Анджелесе?

— Да.

— Как она живет?

— У нее милый домик… Знаете, такой, рассчитанный на две семьи. Когда хочет, работает. У нее отличная машина и много возможностей, чтобы раздобыть деньги, если она будет в них нуждаться.

— И сколько же она из вас выкачала? — спросил Мейсон.

— Не очень много. У нее есть причины действовать осторожно. Она появляется, просит две-три сотни долларов, потом исчезает на год, а затем появляется снова и просит еще пару сотен. И всегда мила и дружелюбна.

— Значит, она помнит вас, — сказал Мейсон.

— Еще бы! Кроме того, у нее есть эта… как она называется? Ах, да, тридцатипятимиллиметровая камера, и она снимала меня еще в больнице. Я тогда, правда, ничего об этом не знала, но она сказала мне об этом.

— Она показывала вам эту ленту?

— Нет.

— А вы не думаете, что она вас обманывает?

— Нет, мне кажется, что она у нее действительно есть.

Мейсон задумчиво сказал:

— Вы платили деньги шантажистке, чтобы она хранила вашу тайну, а теперь хотите, чтобы она рассказала правду?

— А почему нет? — удивилась Элен Эддар. — Байрды погибли в автомобильной катастрофе. Хармен Хаслетт погиб в море. И мой сын является теперь единственным наследником фирмы и двухмиллионного состояния. Ради сына я готова на все, мистер Мейсон. Уайт очень горевал, когда Байрды погибли, хоть они и оставили ему кое-какие деньги, но все равно он какой-то неприспособленный к жизни, и такое состояние помогло бы ему твердо встать на ноги.

— Он может встать на ноги и другим путем, — ответил Мейсон.

— Нет, нет, только не Уайт! — ответила она. — Сейчас у него нет никакой почвы под ногами. Поверьте мне, все было бы не так, будь Байрды живы. Но они умерли… Нет, мистер Мейсон, я все обдумала, прежде чем прийти к вам.

— Понятно, — ответил тот. — И чего вы ждете от меня?

— Я хочу, чтобы вы получили от Агнес Берлингтон показания или как это еще называется. Письменные показания.

— Фамилия вашего сына Байрд?

— Да. Его зовут Уайт Байрд. Однажды, когда Белинды и Августа не было дома, эта женщина пришла и к нему. Она была с ним мила, рассказала, что работала сестрой в больнице Сан-Франциско, когда он появился на свет, ухаживала за его матерью и хотела бы ее сейчас повидать. Судя по всему, хотела шантажировать Байрдов.

— Та самая медсестра?

— Да, конечно! Она даже сообщила ему свое имя — Агнес Берлингтон.

— И что было потом?

— Она расспросила Уайта о его матери. О том, как она выглядит, какая у нее походка, стройная ли она. Уайт ответил, рассмеявшись, что его мать совсем не стройная, а скорее полная. Так они поговорили немного, а потом Агнес ушла…

— Вы еще что-то недоговариваете, — сказал Мейсон. — Рассказывайте все.

— Я и так вам все рассказываю, — ответила Элен Эддар. — Короче говоря, Агнес стала шантажировать и Байрдов. Она как-то подстерегла мистера Байрда и сказала ему, что служила медсестрой в больнице, когда родился его сын, а потом намекнула, что мать Уайта стройная женщина, и попросила взаймы двести пятьдесят долларов. Байрд дал ей эти деньги.

— Ну, и дальше?

— Через какое-то время она появилась снова, и опять «заняла» двести пятьдесят долларов.

— И сколько же Байрды выплатили ей вообще?

— В общей сложности тысячу двести пятьдесят долларов.

— Откуда у них такие деньги? И почему они платили?

— Платили, — ответила Элен Эддар, — разумеется, против желания. Но у них не было другого пути.

— И в течение этого времени вы тоже платили?

— Да, я тоже давала ей деньги «взаймы».

— И теперь вы хотите с ней поговорить? — недовольно спросил Мейсон.

— Да, я платила ей за молчание, а теперь хочу, чтобы она заговорила. Теперь мне нужны ее показания.

— Возможно, это какое-то крупное мошенничество, — пробормотал Мейсон.

— Что вы имеете в виду?

— Ведь вы могли все это выдумать, когда узнали, что после Хаслетта осталось два миллиона… Ну хорошо, мисс Эддар, я поговорю с этой медсестрой. Но предупреждаю вас, что я настроен очень скептически, и мне нужны доказательства. Очень убедительные доказательства.

— Она даст вам доказательства, — заверила Элен Эддар.