Дело о похитителе времени

Пройти мимо молочного бара не так-то просто. Официантки поют громче:

– Так много вкусных и сладких коктейлей. Кто не попробует, тот пожалеет!

Их голоса слышны даже в редакции наверху.

За столом у серого от грязи окна сидит репортёрша с копной ярко-красных волос. Когда вы заходите, она сердито стучит каблуком по полу.

– Тише вы там! Некоторые, между прочим, пытаются работать, пока вы сидите без дела и распеваете песенки. Ох уж эти сирены! Всё бы им петь и заманивать честных граждан.

Она оборачивается к тебе и подмигивает. В её глазах мерцает огонь, но от её взгляда тебя пробирает холодная дрожь. Ты работаешь в теневой части Хейвентри не первый день, и тебя уже не пугают здешние странные обитатели, но Гретхен страшнее их всех вместе взятых.

– А, Клаус Зольстааг, – говорит она. – Когда-то самый талантливый и подающий надежды молодой детектив Аномальной полиции, а теперь – унылый, потрепанный частный сыщик, который лезет в чужие дела и тем зарабатывает на жизнь.

– Как и ты, Гретхен, – ухмыляется Клаус.

– Рада видеть, что ты оправился после потери своего предыдущего помощника. – Гретхен снова глядит на тебя. – Кстати, а что с ним случилось? Кажется, его съел огнедышащий дракон?

– Он свалился в бездонный колодец, – отвечает Клаус. – Но сейчас речь о другом. Я пришёл побеседовать о губке времени.

– Ага! Чистосердечное признание. Славно-славно. – Гретхен хватает со стола диктофон и, щелкнув кнопкой, сует его Клаусу под нос. – Зачем ты украл губку времени?

Ты наблюдаешь за Клаусом. Как он отреагирует на обвинение? Его глаза не выдают ничего, но губы растягиваются в улыбке.

– Я её точно не крал. Меня вообще не было рядом с музеем.

– Да неужели? А как ты тогда объяснишь эту штуку?

Она демонстрирует вам обоим зернистую фотографию, сделанную ночью на улице.

Ты сразу же узнаешь вход в музей. Перед зданием стоит с фонариком в руке крупная призрачная фигура, покрытая белым мехом. Изображение размыто, но фигура на снимке подозрительно напоминает твоего шефа.

– Не надо пугать меня хлипкими доказательствами, – говорит Клаус. – Я живу в Хейвентри много лет. И не раз посещал этот музей. Может быть, этот снимок был сделан полгода назад.

– Сегодня ночью в два часа тридцать шесть минут.

– Через два с половиной часа после кражи, – уточняет Клаус.

– Значит, ты признаёшь, что на снимке – именно ты? – спрашивает Гретхен.

– Ты всё перепутала, – говорит Клаус. – Вопросы здесь задаю я. Во-первых, ты вчера точно была в музее незадолго до кражи, и, во-вторых, я могу назвать сотню причин, по которым единственному репортёру газеты захотелось бы заполучить себе губку времени.

– Например? – говорит Гретхен.

– Например, чтобы иметь больше времени на сбор информации и не опаздывать с выпуском свежих газет.

– Я никогда не опаздываю. – Гретхен выключает диктофон. – Если я чего-то не знаю, то просто выдумываю сама. И теперь у меня есть волшебный печатный пресс, так что я выпускаю газеты, когда захочу.

– Ты что-нибудь выяснила насчёт кражи? – спрашивает Клаус.

– Я ещё не решила. От Дарки помощи никакой. Но когда от него была помощь?

Она включает диктофон, и из динамика доносится голос Дарки:

– Отстань от меня, настырная банши.

– Возможно, губку украла куратор Громсвист, – говорит Гретхен. – Чтобы остановить время и помешать ночному мэру Франклфинку превратить её замшелый музей во что-то действительно нужное городу.

Она снова включает диктофон, и вы слышите старческий голос:

– Пожалуйста, выйдите из моего кабинета.

– Или этот старый зазнайка, профессор О'Лири, тщится замедлить неизбежный закат своей увядшей писательской карьеры.

На этот раз из динамика диктофона доносится тонкий скрипучий голос с явным ирландским акцентом:

– Я?! Украл губку времени? Что за чушь?!

– Владелец губки, омар Бернард, искривляющий время, тоже весьма интересная личность, – говорит Гретхен. – И к тому же загадочная. О нём почти ничего не известно.

– Думаешь, он причастен к пропаже губки? – спрашивает Клаус.

– Я ещё не разобралась, – отвечает Гретхен. – Но обязательно разберусь. Моим читателям нравятся путешествия во времени. И я надеюсь на спонсорскую поддержку местного ресторана морепродуктов. А теперь, если ты не возражаешь, я займусь делом. Мне нужно написать статью. Возвращайся, когда найдешь что-нибудь интересное… или всё-таки соберёшься чистосердечно сознаться.

– Я слежу за тобой, – находит нужным предупредить Клаус.

– А я – за тобой.

Гретхен встаёт. Она смеётся, и от этого смеха у тебя кружится голова. Её глаза полыхают огнём. Она сжимает кулаки. По кабинету проносится ледяной ветер, сбрасывая со столов кипы бумаг.

– Кажется, нам пора уходить, – говорит Клаус.

Тебе тоже так кажется. Вы быстро спускаетесь по лестнице и мчитесь прочь, пока смех банши и пение сирен не затихают вдали.

– У меня от неё болит голова, – говорит Клаус. – И нельзя верить всему, что она говорит.

Да, верить Гретхен нельзя, но у тебя никак не выходит из головы фотография Клауса возле музея. Неужели он что-то скрывает?