Дело о сумасбродной красотке. Дело о холодных как лёд руках. Королева красоты

— Совсем недавно. Эта Агнес Берлингтон чертовски ловка. Своего не упустит. Не забывайте, что я лежала в больнице под именем Белинды Байрд и что ребенок, который родился, был назван Уайт Байрд. Естественно, я была вынуждена назвать точный адрес супругов Байрд, чтобы свидетельство о рождении ребенка было оформлено по всем правилам… Ну так вот, Агнес Берлингтон выждала какое-то время, а потом наведалась ко мне и заявила, что помнит меня, когда я лежала в больнице под именем Белинды Байрд. И она знает, что ребенок, зарегистрированный на имя супругов Байрд, на самом деле является моим незаконным ребенком.

— Зачем ей это было нужно? — спросил Мейсон.

— А как вы думаете? Чтобы получить деньги за молчание. Она оказалась опытной, даже профессиональной шантажисткой. У медицинских сестер вообще очень много возможностей для шантажа, если они, конечно, хотят ими воспользоваться, а эта Агнес Берлингтон нигде ничего не упускала.

— Сейчас она живет здесь, в Лос-Анджелесе?

— Да. У нее милый домик… Знаете, такой — на две семьи. Когда хочет, работает. У нее отличная машина и масса возможностей раздобыть деньги, когда она в них нуждается.

— И сколько же она из вас выкачала? — спросил Мейсон.

— Не очень много. У нее есть причины действовать осторожно. Она появляется, просит две-три сотни долларов, потом исчезает на год, затем появляется снова и снова просит пару сотен. И она всегда мила и дружелюбна.

— Значит, она помнит вас, — сказал Мейсон.

— Еще бы! Кромедого, у нее есть эта… как она на-⁴ зывается? Ах да, 35-миллиметровая камера. И она снимала меня еще. в больнице. Я тогда, правда, ничего об этом не знала, но она сказала мне об этом.

— Она показывала вам эти снимки?-

— Нет.

— А вы не думаете, что она вас обманывает?

— Нет, мне кажется, они у нее действительно есть.

Мейсон задумчиво сказал:

— Вы платили деньги шантажистке, чтобы она хранила вашу тайну, а теперь хотите сами ее раскрыть?

— А почему бы нет? — удивилась Эллен Эйдер. — Байрды погибли в автомобильной катастрофе. Хармен Хаслетт погиб в море. И мой сын является теперь единственным наследником фирмы и двухмиллионного состояния. Ради сына я готова на все, мистер Мейсон. Уайт очень горевал, когда Байрды погибли. Они оставили ему кое-какие деньги. Но все равно он какой-то не приспособленный к жизни. А если бы он получил такое состояние, он бы мог твердо встать на ноги.

— Он может встать на ноги и другим путем, — ответил Мейсон.

— Нет, нет, только не Уайт! — ответила женщина. — Сейчас у него нет никакой почвы под ногами. Поверьте мне, все было бы не так, будь Байрды еще живы… Но они умерли и оставили ему не много денег… Нет, мистер Мейсон, я все обдумала, прежде чем прийти к вам.

— Понятно! — ответил тот. — И чего вы ждете от меня?

— Я хочу, чтобы вы получили от Агнес Берлингтон показания или как там это еще называется. Письменные показания.

— Ваш сын носит имя Байрдов?

— Да. Его зовут Уайт Байрд. Однажды, когда Белинды и Аугуста не было дома, эта женщина пришла и к нему. Она была с ним мила, рассказала ему, что работала сестрой в больнице Сан-Франциско, когда он появился на свет, что ухаживала за его матерью и хотела бы сейчас ее повидать. Судя по всему, она хотела шантажировать и Байрдов.

— Та самая медсестра?

— Да, конечно! Она даже сообщила ему свое имя — Агнес Берлингтон.

— И что было потом?

— Она расспросила Уайта о его матери. О том, как та выглядит, какая у нее походка. Стройная ли она и величавая? Уайт рассмеялся в ответ и сказал, что его мать совсем не стройная, а скорее полная. Так они поговорили немного, а потом Агнес ушла…

— Вы еще чего-то недоговариваете, — сказал Мейсон. — Рассказывайте все, что было.

— Я и так вам все рассказываю, — ответила Эллен Эйдер. — Короче говоря, Агнес стала шантажировать и Байрдов. Она как-то поймала мистера Байрда и сказала ему, что служила сестрой в больнице, когда родился его сын, а потом намекнула, что знает, как выглядит мать мальчика, и что она пришла занять у него двести пятьдесят долларов. Байрд дал ей эти деньги.

— А дальше?

— Через какое-то время она появилась снова и снова «заняла» двести пятьдесят долларов.

— И сколько же Байрды выплатили ей вообще?

— В общей сложности тысячу двести пятьдесят долларов.

— Откуда у них такие деньги? И почему они платили?

— Платили, — ответила Эллен Эйдер, — разумеется, против собственной воли. Но у них не было другого выхода.

— В течение этого времени и вы тоже платили?

— Да, я тоже давала ей деньги «взаймы».

— И теперь вы хотите с ней поговорить? — недовольно пробурчал Мейсон.

Да, я платила ей за молчание, а теперь хочу, чтобы она заговорила. Теперь мне нужны ее показания.

— Возможно, это какое-то крупное мошенничество, — пробормотал Мейсон.

— Что вы имеете в виду?

— Ведь вы могли все это выдумать, когда узнали, что после Хаслетта осталось два миллиона… Ну, хорошо, Эллен, я поговорю с этой сестрой. Но предупреждаю вас, я настроен очень скептически, и мне нужны доказательства, много-много доказательств.

— Она даст вам их, — утвердительно кивнула Эллен Эйдер.