Дело побежденного бронтозавра

Зильбер закивал головой: хорошо-хорошо, он верит господину советнику, как родному. Что же касается донесения, в нем писалось, что во Владивосток из Петербурга приезжает некий европейский гость, которого нужно будет срочно связать с японским командованием.

— Шиманский! — Нестор Васильевич не удержался и хлопнул ладонью по прилавку, отчего задрожали все вазы и чаши на нем. — Вот кто, скорее всего, будет нашим гостем! Что ж, если так, устроим ему горячий прием.

Помощник кивнул: так и сделаем. Как говорится, Еремея потчуют умея: взял за ворот да взашей. Непонятно одно — почему Шиманский не появился на горизонте раньше, почему только сейчас?

— Это как раз понятно, — отвечал статский советник. — После убийства Белоусова Шиманский покинул состав, в котором мы ехали, и, видимо, решил подождать немного, прежде чем ехать дальше. Это разумно, хотя, между нами говоря, он рисковал.

Ганцзалин проворчал, что он рисковал бы еще больше, если бы и дальше ехал с ними в одном поезде. Нет сомнений, что рано или поздно они бы его обнаружили. А так он от них оторвался. В конце концов, лучше иметь преследователя перед глазами, чем за спиной.

Нестор Васильевич кивнул и повернулся к Зильберу.

— Итак, где и когда должен появиться наш европейский гость?

К сожалению, этого лавочник не знал.

— Однако я знаю, кто будет его встречать, — проговорил он робко…

Глава седьмая. Ниндзя русских кровей

Пока они беседовали с Зильбером, на улицу опустились серые осенние сумерки. Прежде чем выйти из лавки, Ганцзалин и Загорский набрали какой-то мелкой бакалейной ерунды, чтобы выглядеть как обычные покупатели.

— Для вас, господа, скидка десять процентов и упаковка бесплатно, — шепнул им Исаак Моисеевич, заворачивая товар. Неожиданная эта фраза вызвала изумленную гримасу Ганцзалина, но Нестор Васильевич лишь улыбнулся.

Попрощавшись с лавочником, они двинулись наружу. Теперь следовало найти какой-нибудь наблюдательный пункт, из которого виден был бы вход в заведение Зильбера и его витрина.

Наблюдательный пункт у них оказался первоклассный. Прямо напротив лавчонки Зильбера стояла китайская лапшичная, в которой подавалась лапша разных видов, китайские закуски и китайское же пиво. Разливное пиво в китайских харчевнях подавали редко, с ним, полагали китайцы, было много возни. Здесь, как и во всех подобных заведениях, пиво подавалось прямо в бутылках.

— Сидеть, видимо, придется долго, — заметил Ганцзалин, — надо заказать пива побольше.

— Смотри не переусердствуй, — проговорил Нестор Васильевич, просматривая листок картона, который здесь заменял меню.

Надо сказать, что среди китайских едальных заведений традиционно встречаются две главные категории. Первая, шикарная, выражает саму суть китайского духа. Рестораны этого рода зовутся да́фаньчжуа́н и украшаются с необыкновенной помпой. Стены там выстилаются шелком или закрываются золотистыми сияющими ширмами, на которых драконы соперничают с китайскими единорогами-цилинями, с потолка свисают красные фонари с кистями, по стенам развешивают каллиграфические свитки и картины известных мастеров, мебель делается из красного дерева, столы накрыты белоснежными или алыми скатертями, драгоценные курительницы испускают ароматный дым, а на столах стоят приборы из фарфора и слоновой кости.

На другом полюсе располагаются простые едальни для народа с обшарпанными дырявыми стенами, сквозь которые в любую погоду дует ветер. Столы тут обычно из самого дешевого дерева, а вместо стульев ставятся скамьи. Скатертей тут нет и в помине, посуда чаще всего обколотая, а в деревянных стаканах стоят палочки, обкусанные сотнями китайских челюстей.

— Настоящий путешественник всегда носит палочки с собой, — заметил Нестор Васильевич, вытаскивая из внутреннего кармана небольшой футляр с серебряными палочками.

— Настоящий путешественник не обедает в третьесортных заведениях, — пробурчал Ганцзалин. — Надеюсь, у них тут есть водка — стерилизовать всю эту гадость.

И он крайне недоброжелательно осмотрел палочки, которые за секунду до этого вытащил из деревянного стакана.

Статский советник попенял ему: по его мнению, помощник был несправедлив. Качество еды не зависит от антуража, и часто самая вкусная лапша подается в самых убогих заведениях.

— Сомневаюсь, — скорчил рожу помощник. — Как известно, голь на пакости хитра.

Нестор Васильевич усмехнулся. Еще немного, и Ганцзалину можно будет писать диссертацию по фольклору — таким он сделался знатоком русских пословиц и поговорок. Вот правда, учитывая его манеру все коверкать на свой лад, защитить эту диссертацию будет очень и очень непросто. Так что, похоже, в ближайшие годы Императорской академии наук придется обойтись без его штудий…

— Меня вот что интересует, — перебил помощник Загорского. — Мы ведь, кажется, на русской территории? Так почему меню здесь писано китайскими иероглифами и нет ни одной русской буквы?

— А зачем тебе русские буквы? — удивился Нестор Васильевич. — Или мы с тобой забыли китайскую грамоту?