Дело побежденного бронтозавра

— Просим простить за столь внезапное вторжение в неурочный час, — продолжал статский советник. — Но вы прятались, и мы решили не привлекать к нашему визиту ничьего внимания. Разговор уж больно серьезный.

— Цзагоси, — повторил Тифонтай. — Как же это будет по-русски?

— По-русски это будет Нестор Васильевич Загорский, — отвечал ночной гость, переходя на язык родных осин.

— Что ж, — кивнул Тифонтай, тоже переходя на русский и вылезая из кровати. — Рад, очень рад. Я-то думал, это японцы пришли по мою душу. Не представляете, какое облегчение вы мне доставили.

Загорский, слегка улыбнувшись, заметил, что об этом, во всяком случае, можно догадаться. Тем более если знать, какие деньги назначили японцы за голову Тифонтая.

— Постойте, — сказал хозяин, снова настораживаясь, — но если вы русские, зачем же вы забрали мой пистолет?

Нестор Васильевич отвечал, что оружие они забрали из предосторожности — некоторые люди склонны стрелять, даже не проснувшись толком. Но теперь, когда они познакомились поближе, они с удовольствием возвращают его Николаю Ивановичу.

Загорский посмотрел на помощника, и тот, осклабившись несколько устрашающе, вручил Тифонтаю его пистолет. Тот повертел его в руках:

— Разряжен, конечно?

Загорский засмеялся: приятно иметь дело с таким догадливым человеком. Тифонтай кивнул — если бы он не был догадливым, он бы до сегодняшнего дня не дожил. Может быть, чаю? Нестор Васильевич покачал головой: не нужно лишней суеты, это может привлечь ненужное внимание.

— В таком случае расскажите, что у вас ко мне за дело, — сказал Тифонтай, показав им на высокие деревянные стулья, а сам усаживаясь на кровати поудобнее.

Выслушав пришельцев, Николай Иванович задумался на минутку.

— Малыш Кун, значит, — проговорил он в раздумье. — Думаю, завтра к полудню мои люди раздобудут его вам живым или мертвым.

Загорский уточнил, что главное тут — сохранить жизнь девочке. Тифонтай кивнул — это само собой. Ну а что еще?

Загорский и Ганцзалин переглянулись, как бы сомневаясь, говорить или нет, но потом Загорский махнул рукой — чего уж там, взявшись за гуж, не говори, что не дюж.

Они слышали, что господин Тифонтай — русский патриот, и вообще, репутация у него совершенно замечательная, чего очень сложно ожидать от купца в наши непростые времена. Поэтому Загорский будет с ним откровенен. Они ищут чрезвычайно опасного шпиона по имени Виктор Шиманский, который работает на японцев. Похоже, однако, что он не только шпион, но также убийца и диверсант. По его милости уже погибли несколько человек, но это малая часть из того, что он способен натворить. Они с Ганцзалином отвлеклись на поиски девочки и упустили самого Шиманского. Не мог бы господин Тифонтай помочь им в розысках?

— Это дело, пожалуй, будет потруднее, — покачал головой купец. — Однако постараюсь устроить и его.

— Может быть, вам поможет Малыш Кун, — внезапно сказал Ганцзалин, до сей минуты молчавший.

Тифонтай кивнул: может, и поможет. Если должным образом его допросить. В глазах его блеснула какая-то странная искорка, и статский советник заметил, что допросы, разумеется, должны проводиться в цивилизованной форме.

— Конечно-конечно, — замахал руками Тифонтай. — Я ведь по рождению китаец, а китайцы очень цивилизованная и древняя нация. Мы на протяжении тысячелетий развивали культуру допросов. Так что не сомневайтесь, Малыш Кун скажет все, что знает, и даже немного больше.

Ганцзалин при этих словах ухмыльнулся, а у статского советника появилась между бровей озабоченная складка.

— Ладно, — сказал он, — в конце концов, на карту поставлено слишком много. И если этот ваш Малыш Кун не досчитается пары зубов…

— Или даже всех, — вставил Ганцзалин, как-то плотоядно облизнувшись.

— Даже если он не досчитается пары зубов, — повторил Загорский, — то в конечном итоге это его вина. Он знал, на что шел, когда согласился стать японским агентом.

Тифонтай согласно кивнул. В этот миг дверь в его спальню вдруг распахнулась, и на пороге показался растрепанный китаец могучего телосложения. Голова его была брита наголо, маленькие глазки глядели из глазниц, словно мыши из подпола, ноздри широкого носа раздувались от волнения.

— Господин, — проревел он по-китайски, — господин, кто-то проник в дом!

— Вот как? — улыбнулся Тифонтай, кинув лукавый взгляд на гостей. — И как же это он смог проникнуть, если ты, Ли Цзо́у, неусыпно охранял вход?

Незадачливый Ли Цзоу повесил голову, он и сам не мог понять, как это произошло. Он стоял на посту, стоял, стоял и вдруг обнаружил, что он уже не стоит, а лежит на полу, а дверь почему-то открыта. Он сразу же побежал к хозяину, чтобы сообщить ему эту потрясающую новость. Но, кажется, опоздал. И охранник с превеликим подозрением посмотрел на Загорского и Ганцзалина.

— Все в порядке, дружище Ли, эти добрые люди мои друзья, — успокоил его Тифонтай.

— Так мне идти? — неуверенно спросил громила.

— Иди, — кивнул купец. — Но сначала разбуди Ла́о Ся, пусть явится ко мне для срочного разговора.

Глава десятая. Кровная месть