Дело побежденного бронтозавра

Дорога вышла долгой, Тифонтай успел уже перебраться в другой дом, в котором, вероятно, пробудет до ночи. Пока ехали, Загорский размышлял о том, какая странная судьба выпала Тифонтаю. Человек, очевидно, талантливый, умный, честный — насколько вообще может быть честным купец, — он вынужден был уехать из Китая и искать счастья на чужбине. Зная, как сильно привязаны китайцы к родине, можно догадаться, что Тифонтай не от хорошей жизни поехал в Россию. И это не удивительно — очень трудно в Китае приходится талантливому человеку, да еще и честному к тому же.

Яркий, самостоятельно мыслящий человек, как ни странно, скорее бы сделал себе карьеру в царской России, чем в императорском Китае. Впрочем, и там и там перед ним воздвигались такие заслоны, что действительно проще было уехать и поискать счастья на чужбине. И русские, и китайцы в большинстве своем почему-то ехали на Запад. Вот только для русских западом была Европа, а для китайцев — Россия. Здесь они находили прогресс и человечность, которой не хватало им на родине. Но и русские, и китайцы, живя на чужбине, о собственной стране, как правило, не забывали…

— Да, трудно забыть о родине, — кивнул Тифонтай, выслушав эти соображения статского советника. — Даже когда она тебя гонит, когда несправедлива к тебе, когда ведет себя не как мать, а как мачеха. Но жизнь у человека одна, и если хочешь ее прожить так, чтобы не жалеть потом, делай все как должно.

Он помолчал с минуту, потом тряхнул головой, как бы желая забыть обо всем, что услышал и что сам только что говорил, и продолжил:

— Однако мы тут не затем, чтобы вспоминать ушедшее. Мои люди славно поработали. Самого Шиманского они не нашли, но узнали, что тот отправился в Порт-Артур.

— В Порт-Артур, — повторил Загорский. — Однако, чтобы попасть в Порт-Артур, ему придется преодолеть сотни километров и перейти линию фронта. Даже чтобы просто оказаться на фронте и не быть арестованным, ему нужны документы: командировка или предписание.

— Думаю, документы у него есть, — сказал Тифонтай. — Японцы очень хорошо научились делать фальшивые документы. Скорее всего, они оформлены не на фамилию Шиманский, а на какую-то другую…

— Пусть так, — кивнул Нестор Васильевич. — В таком случае у него наверняка имеется пропуск и для японской армии. Очевидно, пользуясь своими погонами русского офицера и фальшивым предписанием, Шиманский пройдет сквозь территории, занятые нашими войсками, как нож сквозь масло. После этого от линии фронта до самого Порт-Артура останется добрых четыреста верст, занятых японцами. Японский пропуск позволит ему легко преодолеть земли, занятые японцами, затем он опять станет русским офицером и, словно библейский змей, проползет в Порт-Артур.

Тифонтай кивнул. Именно там, в Порт-Артуре, на взгляд японского командования, решается судьба всей войны. Сдадим мы Порт-Артур — проиграем и войну целиком. Удержим за собой — устоим и на других рубежах. Время работает на нас, поэтому главные силы японцы сейчас бросили на Порт-Артур. Там и ищите вашего Шиманского.

Загорский хмуро молчал. Легко сказать — ищите! Порт-Артур окружен. Получится ли у них с Ганцзалином так же легко преодолеть охваченное огнем войны пространство? Возможно, если двигаться по занятой японцами земле только ночью, а днем прятаться… С другой стороны, куда прятать днем коней? Человек может забиться в самую незаметную щель, с лошадью гораздо труднее. Не говоря уже о том, что кони тут не вышколенные цирковые, они могут заржать и тем себя выдать. Любой японский разъезд легко обнаружит лошадей, а с ними — и их хозяев. Идти же сотни верст пешком…

— Невозможно, — авторитетно заметил Тифонтай.

— Возможно, — неожиданно парировал Ганцзалин. — Возможно, но очень долго.

Несколько минут все трое сидели молча. Потом во взоре Загорского зажегся странный огонек. Он поглядел на Тифонтая.

— У меня к вам, Николай Иванович, будет одна просьба. Точнее сказать, не просьба — деловое предложение…

* * *

Транспортный конвой Главного интендантского управления с грузом продовольствия и фуража шел по китайским лесам ни шатко ни валко. Лиственные деревья уже почти облетели и стояли костлявые, голые, но могучие темно-нефритовые кедры, пихты и ели высились над дорогой, как часовые, надежно заслоняя ее от окружающего мира. Холодный ветер налетал с востока, леденя сердце и разум, деревья нестерпимо медленно плыли мимо, казалось, что пути не будет конца.

На самом деле до промежуточного пункта назначения, куда лежал их путь, оставалось не так уж далеко. Они направлялись на юг, к временному лагерю русской разведки, который, как ни странно, располагался достаточно глубоко в тылу. Он был надежно упрятан в лесу и представлял собой бывшее поселение китайских лесорубов, которые добывали тут драгоценную кедровую древесину. Самих лесорубов без всяких церемоний погнали прочь, а дома их, теплые, крепкие, сработанные на совесть, немного облагородили и заселили русские военные разведчики.