Дело побежденного бронтозавра

— Гусары обычно были невысокого роста, — сдержанно заметил Загорский, — лошадям было бы трудно перевозить богатырей. Впрочем, вам простительно этого не знать: когда гусар преобразовали в драгун, вы были еще совсем юны. Что же касается питья из дамских туфелек, я бы вам настоятельно не рекомендовал такие эксперименты — может закончиться расстройством желудка.

Неизвестно, каких бы еще желчных советов надавал полковнику статский советник, но, на счастье, тут подоспел Семен. Он притащил серебряное ведерко со льдом, в котором поместились три бутылки благословенного игристого нектара, и вечер продолжился с новой силой. Бойкий канкан в исполнении веселых танцовщиц сменился некими восточными танцами, которые статский советник нашел весьма безобразными, у Ганцзалина же, напротив, разгорелись глаза. После второй бутылки барышни увлекли мужчин в мазурку. Нестор Васильевич, однако, категорически отказался танцевать, заявив, что ему медведь наступил на ухо.

Ганцзалин же, совершенно не смущаясь, схватил за упитанные телеса мадемуазель Рози и заскакал с ней совершенно сатанинским образом. Тут же подплясывал упитанный полковник.

— Господин статский советник, — кричал он, махая Нестору Васильевичу рукой, — что вы сидите, идемте к нам! Жизнь коротка, искусство вечно!

Загорский нахмурился: развернувшийся перед ним кафешантан совершенно не соответствовал его представлениям о быте и задачах армейской разведки.

— Что за сумасшедший дом нам тут устроили? — процедил он сквозь зубы, с отвращением наблюдая за хореографическими экзерцициями его помощника и певичек.

Следовало с сожалением заметить, что вкус у полковника Ухача оказался чрезвычайно пошлым. Не исключено, что причиной тому было абсурдное совмещение в одном человеке героической должности разведчика и весьма приземленной — интенданта.

Так или иначе, Загорского обуяло сильнейшее желание немедленно встать и уйти. Однако в этот миг мадемуазель Жанетт, наиболее, пожалуй, привлекательная изо всех трех, встала перед ним, уперев руки в бока, и спросила с вызовом:

— Почему вы не танцуете, господин статский советник? Мы вам противны? Вы нас презираете?

— Вовсе нет, — хмуро отвечал Нестор Васильевич, — просто я не люблю танцы.

— Ну а барышень, — сверкнула глазами мадемуазель, — барышень вы любите?

Нестор Васильевич не счел возможным отвечать на столь откровенный вопрос и лишь с неудовольствием посмотрел на Ганцзалина, который как черт скакал по эстраде вместе с мадемуазель Рози. По его виду совершенно нельзя было сказать, что перед вами почтенный китайский джентльмен, которому уже перевалило за пятьдесят.

— А я люблю барышень! — помощник пронесся мимо Загорского, обнимая Рози.

Жанетт присела прямо на подлокотник кресла, в котором поместился статский советник. Глаза ее горели загадочным черным огнем, грудь высоко вздымалась, в длинный разрез шелкового платья показалась стройная ножка в телесного цвета чулке.

— Послушайте, как бьется сердце, — порывисто сказала она, беря Загорского за руку и прикладывая его ладонь к своей груди.

— Увольте, — сухо отвечал Нестор Васильевич, отнимая руку, — я не доктор и ничего в этом не смыслю.

С этими словами он поднялся с кресла и окликнул полковника. В голосе его было нечто такое, что пианист немедленно перестал играть, а танцующие пары прервали свой бешеный перепляс.

— Я полагаю, на сегодня довольно, — непререкаемым тоном произнес Нестор Васильевич. — Будем считать, что знакомство со скромным бытом разведчиков состоялось, пора заняться вещами более содержательными.

Как ни странно, полковник не стал возражать. Более того, казавшийся совершенно пьяным, он протрезвел в один миг. По легкому его кивку моментально убежали за кулисы барышни, растворился маленький пианист.

— Надеюсь, мы вам угодили, — с легкой обидой в голосе сказал Ухач, дергая себя за ус. — Позвольте проводить вас до дома, чтобы вы не заблудились в наших ночных дебрях.

— Не нужно нас провожать, мы не барышни, — отвечал статский советник. — Тем более мы домой не собираемся.

Полковник заморгал глазами: как, то есть, не собираются? Неужели они намерены на ночь глядя продолжить свой путь? Загорский отвечал, что они намерены на ночь глядя допросить господина Иоселиани, который, как он полагает, уже сидит под арестом.

— Ах, Иоселиани! — хлопнул себя по лбу полковник. — Совсем забыл про него!

— Забыли? — ледяным тоном переспросил статский советник. — Надеюсь, господин полковник, это всего только неудачная шутка. Как вы могли забыть про допрос преступника?

Лицо полковника внезапно переменилось и сделалось обиженным, как у ребенка. Усатый этот ребенок без малого шести футов роста сказал:

— Что это вы, господин статский советник, думаете, у меня других дел нету, кроме как ваши приказы исполнять? Да я денно и нощно о благе отечества думаю, я шпионов ищу, я снабжением целой армии заведую…

— Следует ли понимать вас так, что вы категорически отказываетесь арестовывать господина Иоселиани? — осведомился Загорский. — Может быть, у вас в этом деле есть какой-то личный интерес?