Дело Саввы Морозова

Околоточный заморгал глазами, Загорский слегка нахмурился. Городовой незаметно пихнул тетку, выжимая ее из комнаты, но та уцепилась руками за дверной косяк, почти повисла на нем и заговорила уже во весь голос, быстро и суетливо, очевидно опасаясь, что ее вытеснят раньше, чем она выскажет все, что хотела.

– Врут, врут, – говорила она торопливо. – Не минуту назад, а час уже как тут. Я сама, своими глазами видела. Вот он, и при нем еще желтый такой был, на татарина похож, только совсем косенький, оба вошли сюда и с полчаса разговоры разговаривали. О чем, не слышала, но уж точно разговаривали, как Бог свят. А потом крики раздались, шум, и я к вам побежала – сообщить, как я есть подданная Его Императорского Величества Николая Второго, и супруги его Александры Федоровны, и матушки ихней Марии Федоровны…

– Ну, жену приплела, мать приплела – бабушку еще приплети, – недовольно пробурчал околоточный, однако все-таки повернулся к статскому советнику, который уже выпрямился и находился в очень удобном положении, чтобы ударом «хвост дракона» сбить с ног околоточного, разбросать городовых и вырваться из комнаты, тем более что Ганцзалин давно уже тайно успел покинуть ее через окно.

И хотя ситуация складывалась крайне неприятная, прорываться наружу Загорский все-таки не стал. Во-первых, потому что полицейским уже известна была его личность и отыскать его при желании не составит никакого труда. Во-вторых… что же во-вторых? Ах, вот что! Как говорили древние, во-вторых, достаточно и того, что во-первых.

Статский советник обезоруживающе улыбнулся околоточному.

– Я все объясню… – начал было он, но полицейский, похоже, был не в настроении вести дружеские беседы.

– Объясните в участке, ваше высокородие, – сказал он, с подозрением оглядывая Загорского. – Оружие имеется?

Нестор Васильевич отвечал, что оружие у него, само собой, имеется, да и где вы видели человека его профессии без оружия, разве что на том свете, но лично он туда совершенно не торопится. С этими словами он вытащил и передал городовому свой браунинг.

– Зачем же вы, ваше высокородие, врали? – укоризненно спросил его длинный, как жердь, городовой, надевая на него наручники.

А он вовсе не врал, просто тут кое-что нужно уточнить. Впрочем, прямо сейчас он делать это не намерен, это разговор с начальством. А пока… что ж, пока, похоже, придется немного посидеть в участке. Не лучшее времяпрепровождение, но, во всяком случае, Ганцзалин на свободе. Будем надеяться, он времени зря терять не станет. Потому что если в похожих обстоятельствах Нику из участка вызволил лично он, Загорский, то должен же кто-то вызволить и его…

Глава девятая. Агнец Божий

Обязанности у Никанора в доме Морозова были, что называется, не бей лежачего, а также сидячего и стоячего. Бегал он по разным мелким поручениям, подметал хозяйскую комнату, чистил одежду и обувь, при случае помогал одеться и раздеться, если хозяин желал обедать или завтракать в одиночестве, подавал ему на стол. А в целом было даже почти скучно – совершенно непонятно, за что Морозов решил платить Никанору такие деньги, которые и рабочий не всякий на тяжелом производстве получает. Впрочем, может быть, он таким образом пытался отблагодарить его за то, что Никанор спас Савву Тимофеевича от грабителя. Которого, добавим от себя, тот сам же и привел к нему в дом.

Справедливости ради заметим, что Никанор совершенно не мучился угрызениями совести. Обман свой он обманом не считал, потому что делалось все для безопасности самого же Морозова. Гораздо больше волнений приносила ему мысль, как на всю эту историю посмотрит Нестор Васильевич Загорский, ведь что там ни говори, а это было прямое нарушение приказа. А кому, скажите, и зачем нужен агент, который не выполняет приказы? Такой агент того и гляди не только наломает самых непозволительных дров, но и нанимателя своего поставит в идиотское положение.

То, что Загорский очень быстро узнает о его своевольстве, в этом Ника-Никанор не сомневался ни секунды. Вряд ли, конечно, Ганцзалин будет круглые сутки за Морозовым присматривать, но время от времени, нет сомнений, будет поглядывать в эту сторону. И поскольку глаз у него зоркий, непременно увидит и распознает Никанора, Ганцзалину никакой камуфляж глаза не застит. Тут хоть в трех мужчин переоденься, а все распознает. А распознав, доложит Загорскому. Конечно, статский советник Никанора не выдаст, но будет, наверное, сильно недоволен. А может, и не будет. Он человек умный, поймет, наверное, что так оно лучше всего. Уж он-то, Никанор, по старинке спит у хозяйской двери и через себя никакого убийцу или другого какого башибузука нипочем не пропустит. Только, как пишут в романах, через свой труп. А поскольку помирать Никанор совершенно не торопится, то, значит, и Савве Тимофеевичу ничего не грозит.